— Майкл, только не сейчас! — вмешался Шейн. — Садись в машину, до больницы подброшу!
— Лучше пешком дойду, — покачал головой Майкл.
Нет, только не в таком состоянии!
Я выбралась из салона и подошла к нему.
— Остановиться сможешь? — решительно спросила я. Майкл растерянно заморгал. — Если скажу «стоп», ты остановишься?
— Ева…
— Только пугать не надо! — перебила я. — У меня есть то, что очень нужно тебе, просто хочу быть уверена, что ты сможешь остановиться.
Увидев страшные змеиные клыки, я подумала, что сморозила смертельно опасную глупость.
— Да, смогу, — заверил Майкл.
— Очень надеюсь.
— Знаешь… — Майкл явно не мог подобрать слов, а я боялась, что услышу что-нибудь очень-очень хорошее и в самый последний момент передумаю.
— Давай, пока я не передумала! — шепнула я.
Шейн что-то говорил. Похоже, мое решение ему не нравилось и времени действительно было в обрез, но ничего изменить я уже не могла. Майкл легонько сжал мое запястье и вонзил клыки в вену. Боль я не почувствовала, по крайней мере сильную, только сначала все казалось очень странным. Едва он приник губами к моей коже, я вся затрепетала. Ни головокружение, ни шум в ушах уже не казались странными.
— Остановись! — сосчитав до двадцати, попросила я.
Майкл остановился. Тотчас. Без вопросов.
Он зажал мою ранку большим пальцем и тщательно облизал губы. Его глаза снова стали голубыми — нормальными, настоящими, человеческими.
— Кровотечение прекратится примерно через минуту, — пообещал он и совсем другим тоном добавил: — Поверить не могу, что ты решилась.
— Почему? — Колени дрожали, только вряд ли виной тому было упавшее давление. — Почему бы мне не решиться? Ради тебя…
Майкл сжал меня в объятиях и поцеловал. Такой голод мне ближе и понятнее! Он прислонил меня к машине и целовал так, словно, если бы оторвался, настал бы конец света.
Идиллию прервал голос Шейна:
— Все, ребята, я уезжаю. Хотите — оставайтесь здесь. Совсем стыд потеряли!
Майкл лишь немного отстранился — наши губы соприкасались, хотя это уже был не поцелуй, — и тяжело вздохнул. В его вздохе слышалось все — и страх, и тоска, и разочарование.
— Прости! — шепнул он.
— За что? — улыбнулась я.
Майкл так и не убрал большой палец с моего запястья.
— За это, — ответил он, надавил чуть сильнее и показал мне ранку.
Кровь уже не текла.
Я замурлыкала и чмокнула его в губы.
— Перед тобой Женщина-кошка, — напомнила я. — А это — лишь царапина.
Майкл распахнул дверцу машины и помог мне сесть, как настоящей леди. Как своей леди! Он устроился рядом, захлопнул дверцу и постучал по сиденью Шейна:
— Водитель, домой!
Шейн отдал честь: есть, сэр! Сидевшая рядом с ним Клэр улыбнулась мне отнюдь не воздушной и очень многозначительной для феи улыбкой, прильнула к Шейну.
— Кто-то из нас станет вампиром, — рассеянно проговорила Миранда.
— Кто-то из нас уже вампир, — напомнила я, и Майкл обнял меня за плечи.
— Ах да! — вздохнула Миранда. — Точно…
Только ведь Миранда такие вещи не забывает!
— Эй, — Майкл легонько сжал мои плечи, — завтра наступит только завтра!
— А сегодня у нас сегодня, — согласно кивнула я, решив временно забыть о Миранде и ее безумных пророчествах. — Сегодня мне хорошо!
СЕСИЛ КАСТЕЛЛУЧИ Слабак
Больше всего Майлз не любил кусать. Кроме всего прочего, кожа иногда приставала к зубам, и, если провести по ним языком, клочья на ощупь напоминали мелкие крошки. Правда, кое-кто из его сородичей уверял, что в коже самая изюминка. Но Майлз не понимал этого «изыска».
Майлз питался только бездомными, выброшенными на обочину жизни. Потому и любил этот парк, где при входе журчал питьевой фонтанчик. Он пошел к нему, чтобы сполоснуть рот от кожи, жилок и сгустков крови. Там он и увидел ее впервые. Она сидела на скамейке под фонарем: в плаще-дождевике и с шарфом на голове, совсем как носили во времена его молодости. Сквозь очки с узкими стеклами в черепаховой оправе она глядела вверх — на звезды, на луну, а может, и на свисавшие с проводов связанные шнурками ботинки.
Поглядывая на незнакомку, Майлз набирал воду в рот, полоскал его и сплевывал. Во рту еще осталось немного крови и фрагментов плоти. Вода, уходившая в сток, постепенно меняла цвет с ярко-красного на бледно-розовый. Он продолжал процедуру, пока влага не стала прозрачной. Когда разогнулся, девушка смотрела уже не в небо, а прямо на него. Помахала ему. От неожиданности Майлз махнул в ответ и ушел из парка в свою квартирку — через три района. Девушка настолько вывела его из равновесия, что, даже после того как она скрылась из виду, Майлз не сумел превратиться, и ему пришлось тащиться в логово пешком, вместо того чтобы перелететь. Он взял за правило никогда не кормиться рядом с домом, так что идти пришлось долго. Когда Майлз добрался до места назначения, небо уже светлело, приближался восход. Он даже забеспокоился, сумеет ли найти убежище на день. К тому времени, как он достаточно расслабился для сна, давно рассвело.