Нашими врагами в этом сне являлись сущие уродцы: одетые в лохмотья обезьяноподобные существа. Грязные и очень свирепы. Они шли в атаку, что-то истошно вопя на незнакомым языке. Кажется, здесь их называли орками. А наших союзников – эльфами. Воевали мы не только мечами, луками и стрелами, но иногда метали друг в друга огненные шары. А однажды, старик в белом одеянии, стукнул по земле посохом, чем вызвал ужасный гром и оранжевые молнии, которые поразили большую часть воинства орков.
После пробуждения несколько раз пытался устроить мозговой штурм на тему «что бы значило это странное сновидение». Но как назло, никаких идей или здравых мыслей по этому поводу в голову не приходило. Лишь только к вечеру, когда Даша устроила скандал по поводу того, что я собираюсь на две недели уехать в «командировку», я вдруг понял, что именно так (как реальность фэнтази) может выглядеть мир, в котором у меня со Светой возможны романтические отношения.
Жена ушла, хлопнув дверью, а я, взяв бутылку пивка, сел смотреть фильм на своем компьютере. На душе скребли кошки, но я все же рассчитывал на то, что супруга перебеситься и вернется, а еще потом извинятся будет. Так и вышло. Примерно через час Даша пришла домой.
- Прости, я вела себя как дура, - сказала она, обнимая меня.
- Ладно, проехали, - ответил я, - хочешь пива?
- Ты же знаешь, я пиво не пью…
- Ну, давай тогда сходим в магазин и купим хорошего вина.
Мы вышли на улицу, но в супермакрет не пошли, вместо этого направились в парк, где купив мороженое, гуляли по аллеям, а потом присели на скамейку и долго целовались.
- Знаешь, наверное, пора уже спать, - сказала Даша, - давай вернемся домой.
- Кстати, насчет спасть, - я вдруг вспомнил про упражнения, - давай еще погуляем, нужно кое что сделать.
Пока мы бродили по парку, я рассказывал супруге содержание очередного упражнения:
- Нужно выбрать место, которое когда либо являлось в снах и погулять по нему, отмечая детали, которые в сновидениях не такие, как в реальности.
- И что, тебе часто сниться этот парк? – спросила Даша.
- Не то что бы часто, но сны с ним я достаточно хорошо помню. Вот этой дорожки, например, в снах почему то никогда не бывает. И вообще, когда я сплю, то в этой части парка оказывается либо забор, либо какая-то промзона.
- Тогда давай пойдем отсюда, - предложила супруга.
Мы развернулись и зашагали в обратном направлении.
- А вот там часто бывает красная башня, - сказал я, указывая на колесо обозрения справа.
- И что в ней? – спросила Даша.
- Не знаю, как-то не приходило в голову заходить туда.
- А ты попробуй. Вот будешь сегодня спать и загляни в красную башню.
- Попробую, - улыбнулся я.
Сегодня мне приснилось, что весь город – это сплошная промзона, где все мы живем и работаем. Подъем в этом мире происходил по гудку, который, похоже на то, и мертвого мог бы разбудить. Собиратся приходилось очень быстро, иначе рискуешь опоздать на свое рабочее место. На завтрак почти нет времени, только успеваешь попить безвкусный чай, да закусить пищевыми концентратами.
Затем все жители ячейки (а нас там пять человек, и каждый живет в маленькой комнатке), выбегают в общий коридор. По нему мы бежим к лестнице, встречая таких же торопящихся, как мы, иногда успеваем перекинутся с ними парой ничего не значащих фраз.
До цеха, где я работал, довольно далеко. Все-таки не оптимально устроена в этом мире система. Меня могли бы поселить рядом с рабочим местом, чтобы не бежать так вот стремглав каждое утро по многочисленным лабиринтам цехов. Но эти мысли я, разумеется, держу при себе. Узнает кто – объявят диссидентом и заберут в карантин. А что там делают с людьми, никто не знает, потому что из карантина, как правило, никто не возвращается. Хотя нет, были случаи, когда людей привозят обратно. Но они становятся какие-то странные. Неразговорчивые, их движения немного механичные, как у роботов. В глазах пустота. Как будто не живые люди, а какие-то автоматы в человеческой оболочке. Да и слухи всякие разные ходят. Кто-то говорит, что в карантине людей пытают, кто-то молвил, будто вынимают из них душу заживо и отправляет в ад. Хотя все мы атеисты и ни в рай, ни в ад никто не верит, но все равно, страшно.
Вдруг я запнулся за какую-то ржавую железяку. Упал. Резко поднялся, но, видимо, здорово ушиб ногу. Бежать уже не мог. Только тихонько ковылял вперед, глядя на бегущих стремглав людей. Никто не обращал на меня внимания, не говоря уже о том, чтобы помочь – понятное дело, кому охота опоздать и попасть в карантин? Ясно, никому.