— Леди Орли, я… — прошептал гость, оглядывая Дузмара рассеянно, — вы намеренно собираете здесь феодалов, потерявших своих детей?
Старик усмехнулся, но тут понял, что это неуместно, опустил голову и прочистил горло, делая вид, будто это был кашель, а не смешок.
Лорд Догейн притворился, чтоне заметил этого: не собирался лишний раз обострять положение. Кивнул хозяину дома как бы благодарно и двинулся к ждавшему в дверях слуге.
Его выводила из себя мысль, что придется отсиживаться тут, в усадьбе Дузмара, ждать встречи с сэром Размундом, с которым он уже успел повздорить, тогда как его сын скрывается невесть где, а Катрина… Небеса, он готов был бы поверить даже в фейри, если бы это значило, что его дочь жива и здорова!
Когда слуга отвел гостя в его комнату, небольшую, но чистую и уютную, показал ему, где лежит огниво, как открываются ящики мудреного заморского шкафа, а потом вышел, плотно закрыв за собой дверь, лорд Догейн болезненно скукожился, тяжело задышал и плюхнулся в глубокое кресло подле окна.
Его охватило омерзительное всепоглощающее бессилие, а в голове оглушительно громко трезвонила мысль: «Это я во всем виноват».
Если бы он не отправил сюда Катрину, она не попала бы в беду, а Артур не отправился бы ее спасать и не оказался козлом отпущения.
Если бы лорд Догейн взял себя в руки, нашел силы справиться с трудностями самостоятельно, как это делают нормальные мужчины, а не возлагал все надежды на дочь и мнимый шанс породниться с королевской семьей, его дети были бы сейчас рядом.
Проклятье! Что же он наделал?
Раздался громкий, звонкий стук. Лорд Догейн вздрогнул и оглянулся. Ручка двери наклонилась, отворяя ее, и в комнату без разрешения просунулось вытянутое бледное лицо.
Лорд Догейн увидел перед собой худую и высокую женщину с тонким острым носиком, крепко сжатыми узкими губами, круглыми, чуть далеко расставленными, глазами, то ли голубыми, то ли серыми, с простой прической, которая совершенно не подчеркивала ее лицо.
Незнакомку едва ли можно было назвать красавицей… Впрочем, в ней чувствовалось нечто… Нечто удивительное.
Ее взгляд, чуть усталый, наполняла мудрость. Казалось, эта женщина видела и знала все на свете. Она держала спину прямо, как военный, смотрела чуть свысока… Когда она шагнула за порог, лорд Догейн учтиво поднялся, хотя незнакомка со своей стороны совершенно не соблюдала приличия.
— Лорд Догейн, я полагаю? — спросила женщина, приблизившись и устроившись на краю кровати.
Тот немного опешил. Она входит без разрешения, усаживается на постель, и совершенно не волнуется наедине с незнакомым мужчиной…
— Да, — он чуть заметно нахмурился, быстро взял себя в руки и осведомился, — а вы?..
— Леди Орли, — отозвалась гостья, — хотя я не люблю эти титулы и фамилии. Они обезличивают нас, не так ли? Мать моего мужа была леди Олдри, как и его бабка и прабабка. И все прочие женщины. Мы думаем, что носим эти титулы, но на самом деле, это они меняют нас как перчатки.
Лорд Догейн впервые не нашелся с ответом. Он совершенно не понимал, зачем пришла вдова и к чему начала этот странный разговор.
Леди Орли его замешательство нисколько не смутило. Она продолжила:
— Поэтому королей запоминают по их именам. Это делает каждого из них личностью, особенным и неповторимым. Поэтому же, — она ухмыльнулась, — я попрошу вас называть меня по имени: Оливия.
Она была либо сумасшедшей, либо бунтаркой.
Лорду Догейну стало любопытно, совсем чуть-чуть, к чему приведет этот разговор. На мгновение он забыл обо всех своих тревогах, докучливых мыслях и сомнениях. На мгновение ему стало легче.
— А как ваше имя, лорд Догейн? — Оливия смотрела прямо, уверенно. Ее намерения, ее настрой невозможно было угадать.
— Меня зовут Винсент, — лорд Догейн сел обратно в кресло, уложил ногу на ногу и пристально оглянул собеседницу. Занятно. Как занятно…
— Винсент. Какое холодное имя. Могу я звать вас Вини?
— Нет.
— Почему?
— Так меня звали только в детстве. А я больше не ребенок.
— Это грустно, не так ли? В детстве нам кажется, что мы никогда не вырастем. А потом проходит, казалось, всего миг, и вот тебе уже сорок…
— Леди Орли… — лорд Догейн осмелился ее перебить.
— Оливия, — настояла она.
— Леди Орли, — тот не поддался, чем, видимо, ее рассердил. Оливия отвернулась и нахмурилась, — чем я обязан вашему визиту?
— А разве должна быть особая причина?
— Всему должна быть причина.
— В том-то и дело, Вини, что не должна. Нет причины, почему судьба сводит вместе людей, ровно как и нет причины, почему она их разлучает.