— И это был Рафага, — догадалась Шейла, сразу представив себе его в подобной ситуации.
— Да, — кивнул Ларедо, не отрывая глаз от кончика своей сигареты. — Кто-то со стороны нанял его, чтобы освободить тех американских парней из тюрьмы и переправить через границу обратно в Штаты. Тут и я подсуетился, вот и все.
— Почему же ты не вернулся с остальными в Америку? — недоуменно спросила Шейла. — Почему остался с ними?
— Остальных обвиняли только в контрабанде наркотиков, на мне же висело убийство, — напомнил он. — Меня бы выслали в Мексику, где я должен был предстать перед судом. Кроме того, во время побега я убил одного из охранников, поэтому если бы они и закрыли глаза на мое первое преступление, то уж за второе я бы получил сполна. Американское правительство, может, и простило бы мне менее тяжкое преступление, но в целях укрепления международных связей они, конечно же, постарались бы найти убийцу. Известили бы мою семью. В местной прессе появились бы соответствующие заголовки. А так они не знают, где я, чем занимаюсь, не знают даже, жив ли я вообще. Так что мне лучше оставаться по эту сторону границы.
— Но разве твоей семье не сообщили, когда тебя арестовали в первый раз? — допытывалась Шейла.
— Меня арестовали под вымышленной фамилией и подложному паспорту. — Ларедо глубоко затянулся, покачал головой и выпустил табачное облачко. — Мексиканская полиция выяснила, кто я на самом деле, но в списке, представленном в американское консульство, я фигурирую под вымышленным именем. Вот почему моя семья обо мне ничего не знает.
— Как ты можешь быть в этом уверен?
— Есть способы проверить, — коротко ответил он.
Шейла побрела вперед, в сторону пасущихся лошадей.
— И как долго ты находишься с Рафагой?
— Около трех лет.
— По-моему, с тобой он говорит чаще, чем с другими, — заметила она.
— Думаю, ты можешь считать меня его левой рукой, — улыбнулся Ларедо.
— Левой? — Она с любопытством взглянула на него. — А кто же тогда его правая рука?
— Никто. В такой степени он никому не доверяет. — Ларедо остановился и потушил окурок каблуком.
По спине у Шейлы пробежали мурашки. Она бросила недокуренную сигарету в высокую траву под ногами.
— Что со мной будет, Ларедо?
— Не понимаю, о чем ты?
Она испытующе посмотрела на него.
— Вам удалось связаться с моими родителями?
Его открытая улыбка исчезла под суровой непроницаемой маской.
— Я не могу тебе на это ответить, — тихо сказал он.
— Когда вы получите выкуп, меня отпустят? — еще раз решила попытать судьбу Шейла.
— Почему бы и нет? — Он пожал плечами и пошел вперед.
Ответ был не слишком определенным, и Шейла разочарованно вздохнула. Где-то вдалеке послышался странный, похожий на крик звук. Она остановилась, напряженно прислушиваясь.
— Что это было?
Ларедо повернулся к югу.
— Поезд. Там проходит железная дорога от Пресидио на мексиканской границе Техаса, через горы Сьерра и Медный каньон к Тихоокеанскому побережью. Когда ветер дует в нашу сторону, можно услышать паровозный гудок.
— Далеко отсюда до этой железной дороги? — В голосе Шейлы он уловил оживление.
— Ну, не знаю, для вороны, наверное, не очень далеко, но сотня миль по пересеченной местности кое-что значит, если ты собираешься преодолеть их пешком. Тебе туда не дойти, Шейла, — безучастно добавил он.
Шейла плотно сжала губы. Ей не хотелось признавать, что у нее действительно мелькнула мысль о побеге. Внезапно Ларедо остановился.
— Давай сменим тему разговора, — предложил он, стараясь сгладить напряжение. — Скажи-ка мне лучше, нет ли у вас в семье кого-нибудь похожего на тебя?
— Я единственный ребенок в семье, — ответствовала Шейла. — Вас это должно устраивать, потому что мои родители пойдут на все, лишь бы вернуть меня домой.
Ларедо пропустил мимо ушей ее реплику.
— А у меня есть младший брат. Он настоящий атлет — баскетболист, бегун. В школе он и ходил в сборную по футболу как защитник. Его тренер считал, что по окончании школы ему гарантирована стипендия в колледже. — Ларедо задумался. — Интересно, удалось ли ему получить ее?
— Ты скучаешь по своей семье? — мягко спросила Шейла.
На какой-то миг она ощутила, что он вновь замыкается в себе, но потом он улыбнулся, в глазах его загорелся шаловливый огонек.
— Знаешь, о чем я скучаю? — Казалось, что он в душе сам над собой потешается. — О мороженом крем-брюле со взбитыми сливками, с орехами и вишенкой сверху! Оно даже снится мне по ночам. Иногда мне кажется, я сойду с ума, если не попробую его.
— Я вижу, ты неизлечимый сладкоежка, — улыбнулась Шейла.
— Еще какой! — согласился Ларедо, его сияющие глаза со смехом смотрели на Шейлу. — С твоим приездом все только еще больше усугубилось. — И тут он, как будто осознав, что сказал что-то лишнее, отвернулся и пошел вперед. Они шли мимо лошадей, Ларедо задержался у гнедой и положил ей руку на холку. — Значит, ты единственная дочь в семье?
— Да. Избалованная и капризная, как и все отпрыски богатых родителей, так говорил Брэд. — Его имя слетело с ее языка прежде, чем она успела остановиться.
— Разумеется, он говорил это любя, — улыбнулся Ларедо.
— Нет. — Она мельком взглянула на свое обручальное кольцо. — Я думаю, скорее, завидуя.
— И поэтому ты не очень горюешь о его смерти? — Он изучал ее профиль.
— Брэда интересовала не столько я, сколько мои деньги. Он упивался властью, какую они дают, — честно ответила Шейла. — Жаль, что я поздно в этом убедилась.
— Почему ты мне об этом рассказываешь?
Во взгляде Ларедо сквозило недоверие.
Ветер взметнул ее волосы, она убрала их с лица.
— Сама не знаю. Наверное, потому, что ты рассказал мне о своей семье. А может быть, потому, что мне хотелось произнести эти слова вслух, — медленно ответила она. — Или просто мне хочется, чтобы ты стал моим другом.
— Зачем?
— Затем, чтобы время от времени напоминать тебе о мороженом крем-брюле, — отшутилась она. — Не все ли равно, зачем?
— Не все равно. — Он не отрывал от нее изучающего взгляда. — Кто знает, может, ты хочешь обвести меня вокруг пальца.
— А это возможно? — Шейла склонила голову набок, намеренно провоцируя его.
Ларедо насмешливо приподнял одну бровь и отвел взгляд.
— А что, у тебя все на месте. Есть на что посмотреть, — произнес он сухо, но было ясно, что он находит ее привлекательной.
Это не удивило Шейлу.
Куда больше в его словах Шейлу поразило другое. Несмотря на то, что Ларедо старался оборвать все нити, связывающие его с семьей и с родиной, ему это так и не удалось. А Шейла была связующим звеном между ним и домом, как бы настойчиво он ни повторял, что теперь принадлежит к совершенно иному миру.
Как укрепить эти узы неожиданной близости и убедить его помочь ей? Конечно, легче всего было бы попытаться его соблазнить, но Шейла отвергла для себя этот путь.
Прогулка вскоре привела их на край луга. Какое-то движение неожиданно привлекло ее внимание. Маленький мальчик стремительно вскочил на ноги, копна черных волос упала ему на глаза. Его маленькая фигурка утопала в ржаво-коричневом пончо и рыжевато-коричневатых мешковатых брюках.
Он нерешительно кивнул и поздоровался:
— Buenos tardes, seсora, seсor [9].
— Buenos tardes, — ответила Шейла, улыбнувшись.
Ларедо тоже ответил на приветствие и добавил, обращаясь к ней:
— Мы далеко зашли, — сказал он, остановившись. — Пора возвращаться.
— Здесь много детей? Я слышала, как они играют на улице.
Она посмотрела на несколько глинобитных домиков вдали, на движущиеся между ними фигуры людей.
— Дюжина или около того, — пожал плечами Ларедо. — Включая индейских ребятишек.