Я остановил машину рядом с родником, вытекающим из пасти каменного идола, заглушил мотор и откинул спинку сидения. Умираю, хочу спать, успел подумать я, и круговорот из цветных пятен, лиц и голосов стремительно уволок меня на глубину.
12
Сквозь сон я слышал, как шуршала плащом Эмма, вполголоса что-то бормотала и с треском расчесывала пластмассовым гребешком волосы. Затем она поцеловала меня, как покойника, в лоб, за ней захлопнулась дверь, и все стихло.
Мне не хотелось вспоминать о событиях минувшей ночи. Катание по полу в обнимку со швейцаром в фойе гостиницы я воспринимал как отвратительную клоунаду, которой не было никакого оправдания. Чего я добился своим ужасным поведением? Что узнал нового? Ради какой высокой цели разукрасил физиономию незнакомому мужчине?
Все важные решения надо принимать утром. То, что минувшим вечером мне представлялось загадочным и странным, сейчас стало легко объяснимым, как простейшие арифметические уравнения. Конечно же Валера Нефедов снял гостиничный номер для себя, и сделал он это на тот случай, если меня не окажется дома. Из-за нелетной погоды его рейс задержали, и Валера вполне мог согласиться с тем, что лимит моего внимания к нему исчерпан, и я весь день буду занят на работе. Когда же я принял его у себя, а затем дал в его распоряжение джип, Валера, ничего не говоря мне, чтобы не обидеть, поехал в гостиницу и отказался от номера. Гостевую карту отдал администратору, а квитанция затерялась среди его бумаг и документов. Затем прошла пересменка, нового постояльца забыли вписать в журнал, и там осталась фамилия Нефедова.
А что касается всяких полуночных галлюцинаций вроде появляющегося и исчезающего в замочной скважине ключа, скрипов, шорохов и смятой постели, то весь этот мусор я напрочь выкинул из головы, считая недостойной даже саму попытку его объяснения.
Жаль только, что ночь прошла впустую, думал я, подложив под голову ладони и глядя на потолок машины, по которому скользили солнечные блики, отражающиеся от зеркального родника. Но будем считать, что я провел ее с Эммой.
Еще некоторое время я неподвижно лежал на разложенном сидении, прислушиваясь к ритмичному шуршанию метлы дворника, чувствуя, как расслабленное тело наполняется упругой силой и жаждой действий. Сегодня я должен все закончить. Времени, отпущенного мне до шести часов вечера, было даже излишне много. Если вся туристическая группа соберется на яхте к обеду, то уже через полчаса я проведу очную ставку на пункте проката, представив его работникам "следовательшу". Осмотр водного мотоцикла, которым она пользовалась, вряд ли даст какой-нибудь результат, следы крови наверняка начисто отмыты водой. Зато в цене будут показания Лома, Буратино и анонимное письмо. А дальнейшее – дело техники, которой обязаны виртуозно владеть профессиональные следователи.
Я открыл дверь и вышел из машины. Рай земной! И как это мне раньше не взбрело в голову ночевать в автомобиле на парковой аллее?
Стащив с себя выпачканную в шелковице рубашку, я окунул голову в чашу родника. В автомобиле я всегда возил с собой дорожный набор, в котором были туалетные принадлежности, и я совершил утренний моцион по полной программе, чем немало обескуражил дворника.
Домой я приехал в отличном расположении духа, ощущая после купания в ледяной воде приятное покалывание по всему телу, упругость мышц и свежесть в голове, где все мысли были просты, конкретны и разложены в порядке важности по своим извилинам. Зинаида, закидывая меня вопросительными взглядами, предложила завтрак из омлета с поджаренным беконом. Я съел омлет с беконом, затем – вчерашнюю холодную курицу с помидорами и завершил завтрак большой чашкой кофе с сырными шариками.
– Звонила ваша секретарь, – сказала Зинаида, собирая со стола посуду. – Просила передать, что прежде чем сдать путевку и получить деньги, вы должны с этой путевкой подойти к капитану яхты и сделать у него отметку. Вход на пирс режимный, поэтому вы еще должны иметь с собой паспорт.
– Свой? – спросил я, тщательно вытирая пальцы салфеткой.
– Паспорт владельца путевки, – пояснила Зинаида.
Это хуже, подумал я. Лома на пирс не пропустят, следовательно, подойти к яхте на близкое расстояние он не сможет.
К счастью, человечество давно изобрело приборы визуального наблюдения и средства связи. Две коротковолновые радиостанции у меня были, требовалось лишь подзарядить аккумуляторы, что я сделал немедля. А вот с биноклем дело обстояло хуже. У меня был небольшой телескоп, в который я любил рассматривать лунные кратеры, марсианские снежные шапки и кольца Сатурна. Но затащить эту дуру, напоминающую небольшое безоткатное орудие, на второй этаж морвокзала было проблематично.