– Ах, благодарю вас, мистер Гаррет! Вы неотразимы, когда бываете столь очаровательно любезны.
– А вы неотразимы, даже когда раздражены, упрямы и босоноги. – На сей раз шаг назад сделал он. – Бог знает почему.
– Это тоже вздор, мистер Гаррет. – Она сократила расстояние между ними. – И очень похоже на флирт.
– Скажите, что такое флирт? – Он притворился глупцом.
– Я должна подойти ближе. – Она снова шагнула к нему. Затем еще ближе. – Чтобы заглянуть в глубину ваших глаз и увидеть, действительно ли вы имеете в виду то, что говорите. Коснуться вашего сердца, – она подняла руку, – и узнать, что вы чувствуете.
Прикосновение ее руки было настолько чарующим, что у Майкла возник соблазн продемонстрировать ей, насколько неотразима она. Господу Богу известно, что сейчас не время и не место для этого. Да и вряд ли когда-то будет. Вместо этого Майкл перешагнул через скамейку.
Это было самое дальнее место, куда он мог отойти, чтобы не показаться законченным трусом. Он озадаченно потер лоб.
– Я могу вот что вам сказать, миледи. Вы настоящее бедствие. Это единственное слово, которое у меня всегда ассоциируется с вами.
– А вот это уже комплимент, мистер Гаррет. – Ее улыбка стала еще шире. – Благодарю вас за это, сэр. В самом деле я без конца причиняю вам беспокойство.
Оливия говорила искренне. Ее глаза не лгали.
Взобравшись с помощью Гаррета на Трою, она стала устраиваться поудобнее, расстилая под собой шинель и расправляя ее таким образом, чтобы закутать ноги.
– Позволю себе задать вам вопрос, сэр: какая женщина не хочет усложнить жизнь мужчины? Даже я, проведя в Лондоне всего один сезон, понимаю это.
– Вы уже провели сезон в Лондоне? – Майкл в последний момент удержался, чтобы не выпалить: «И вас никто не сцапал?» Однако, быстро спохватившись, спросил: – А почему вы сейчас не в Лондоне?
– Одного сезона было достаточно, спасибо. Я получила удовольствие, надо сказать. Виконт Бендасбрук возомнил нечто невероятное. Лорд Эллингер был весьма внимателен. Слишком внимателен.
Оливия возилась с шинелью, словно это был какой-нибудь элегантный костюм для верховой езды.
– Это в корне отличается от Пеннсфорда: вечера, художественные выставки и возможность наблюдать за Лином в парламенте. Моя невестка-герцогиня, – пояснила она, – была идеальной дуэньей.
– Герцог женат?
– Да, но Ровена беременна, и врач настаивает на том, чтобы она оставалась дома. У нее очень хрупкое здоровье. Она согласилась оставаться в Лондоне, когда Лин должен был вернуться сюда, но настояла на том, чтобы Рекстон, ее сын, находился с ней. Так что Лин сейчас без них и, я думаю, очень по ним скучает.
– Значит, ее светлость была замечательной дуэньей?
– О да, хотя мы проводили на поэтических вечерах больше времени, чем мне хотелось бы.
– Если вам все так нравилось, почему же вы говорите, что одного сезона вам достаточно?
– Это было так далеко от кухни.
Леди Оливия Пеннистан говорила так, словно все молодые женщины должны оплакивать тот факт, что они оказались вдали от кухни.
– Ну да, – продолжала Оливия, – я имела возможность поговорить с месье Карэмом, главным регентом. Но, как правило, Ровена не позволяла мне разговаривать ни с кем другим. Однако не в этом дело. Еда большей частью была традиционной, а кое-что было совершенно несъедобно.
– Похоже, вы прямо-таки очарованы кухней. Это не вполне обычно для леди.
Майкл заметил, что она обиделась на его заявление, хотя он даже не собирался дразнить ее.
– Все говорят, что я провожу на кухне слишком много времени, – с вызовом произнесла она. – Мистер Гаррет, я скажу вам то, что говорила другим: я не дам ломаного гроша за того, кто не понимает, что еда – это гораздо больше, чем просто еда. – Она взяла в руки поводья. – Почему мы не двигаемся в путь? Разве мы не торопимся?
– У нас есть время, леди Оливия. Я счастлив, что позволил тем двоим отправиться раньше нас.
– Коли так, тогда немного подождем. – Она вздохнула и продолжила прежнюю мысль: – Так вот, вы должны понять: еда – это ключ к миру и довольству, будь то дворец Наполеона или кухня йоркширского фермера. Месье Карэм и я в этом сходимся.
– Я полагал, что Карэм работал на Талейрана.
– Вы его знали? – Ее нравоучительный тон и взгляд исчезли. Глаза засветились, словно повар, хотя и знаменитый, превратился в короля.
– Я встречался с ним раз или два, когда был в Париже. – Майкл заметил, что серьезно поднялся в ее глазах. Он не собирался ей рассказывать, что ее любимый Карэм был заподозрен в шпионаже.
– А вы когда-либо встречались с месье Бовийе? – Оливия повернулась к нему, словно отчаянно жаждала услышать ответ.
– Ему вы тоже симпатизируете?
– Да. – Она выпрямилась в седле. – Он почти такой же замечательный, как Карэм, и очень образованный. Линфорд в прошлом году нашел его книгу «L'Art de Cuisinier».[1] Это замечательная книга, и не только из-за рецептов. Он рассматривает все аспекты еды. Как покупать, как планировать и как управлять кухней.
– Когда Карэм клялся в верности Талейрану, были люди, которые полагали, что похищение – единственный способ выманить его из Парижа. Может, именно это вас с ним и объединяет?
Майкл сказал это в шутку, но когда Оливия побледнела, он понял, что для нее это отнюдь не тема для шуток.
– Прошу прощения, леди Оливия. Было глупо с моей стороны делать подобное сравнение.
– Это ничего, мистер Гаррет. Просто сейчас не время доискиваться до истины. – Она поерзала в седле. – Ох, как же долго! Помогите мне слезть, пожалуйста. Поскольку мы еще не готовы ехать, у нас есть время обсудить это.
Он подошел к ней, взял за талию и спустил на землю. Прикосновение к ней волновало и возбуждало.
Он показал на деревянную скамейку. Оливия отрицательно покачала головой.
– Я постою. Успею посидеть в седле. Рассказывайте.
Какая же все-таки она загадка! Минуты, когда Оливия выглядела очаровательной и радостной, сменялись минутами, когда она становилась властной и высокомерной. Майкл теперь видел то, что не заметил раньше, когда считал ее просто упрямой. Леди Оливия привыкла все делать по-своему.
– Да, конечно, мадемуазель. – Он поставил ногу на скамью и повернулся клей. – Позвольте мне показать вам краеугольный камень, на котором я построил карточный домик, называемый нами планом.
– Не думайте, что это испугает меня. Я вполне осознаю, что любой наш план, по меньшей мере, хрупок.
Майкл кивнул. Можно было восхититься ее реалистичностью.
– Так вот, леди Оливия. Когда вашему брату доложили о вашем исчезновении, он наверняка придумал историю, которая объяснила ваше отсутствие. Якобы вы заболели или кто-то из ваших подруг нуждается в вашей помощи. Любой так поступил бы, пока идет выяснение того, что произошло.
– Я не подумала об этом. – Улыбка леди Оливии была подобна солнцу, пробившемуся сквозь туман.
– Ваш брат – герцог, – напомнил Майкл, как будто она нуждалась в этом напоминании. – Вы не хуже меня понимаете, что никто не станет задавать лишних вопросов герцогу Мериону. Он не будет дожидаться, пока вы вприпрыжку выбежите на дорожку перед домом, он отправит кого-то, кому доверяет, на ваши поиски.
– Да. – Напряженность и в лице, и в теле Оливии исчезла. – Конечно же, отправит. Я уверена, что Большой Сэм уже ищет меня повсюду. Почему я не подумала об этом?
Майкл мог бы назвать несколько причин. Она была на грани жизни и смерти, испугалась, не могла справиться с ужасом. Боялась, что брат не поймет.
Майкл собирался спросить ее еще раз, кто такой Большой Сэм, когда она присела в книксене.
– Отлично, мистер Гаррет. Это вполне убедительное объяснение.
Глава 14
Теперь настал черед Майкла испытать смятение.
– Пожалуйста, объясните мне, что я такого сказал, что позволило мне заполучить ваше согласие. Я хочу это понять.