Дело было в том, как она это сказала, в предательском блеске ее ресниц, в запахе обмана. Она не лгала ему, но и не говорила всей правды.
— Что он сделал? — осторожно спросил он.
Внезапная уклончивость от ответа в ее глазах была доказательством того, что он что-то сделал.
— Он никогда не бил меня, и знаешь, что еще он никогда не делал, Сабан? Он никогда не дрался с мужчинами из-за чего-то настолько глупого.
— Нет, скорее всего, доканывал тебя, — Сабан чувствовал возобновившуюся потребность разорвать человека на куски, по одной конечности за раз. — Поэтому ты с ним развелась, Натали? Почему ты так сильно борешься со мной? Он пытался контролировать весь этот дикий, прекрасный огонь внутри тебя? Или он пытался его погасить?
— Разговор окончен, — она сказала это спокойно, но он чувствовал, чувствовал боль и гнев, бушующие внутри нее.
Как и пламя, которое Клакстон хотел контролировать, она отодвинула его, спрятала под маской спокойного самоконтроля. Натали могла бы научить Породу владеть собой.
Она определенно могла преподать ему урок, потому что он справлялся с этим не так хорошо, как она, но Сабан также знал, что уже принял то, чем она была для него. Ей еще предстояло понять это.
— Этот разговор еще не окончен, — Сабан обнажил зубы в отчаянии; он чувствовал, как это отчаяние поднимается внутри него, угрожая границам его контроля. — Слушай меня внимательно, Натали. Не имеет значения кто это, мужчина или женщина: любая угроза для тебя будет устранена. Любой удар против тебя будет отомщен. Всего лишь мысль, вспышка угрозы, и я буду там. Нравится тебе это или нет, хочешь ты этого или нет.
— Хочу я этого или нет, — в ее голосе была горечь, словно кислота, пронзившая его душу. — Потому что ты так решил. Стой там, где, черт возьми, ты стоишь, Сабан. Только подальше от меня.
Глава 8
Было больно. Натали не могла остановить боль, поднимающуюся внутри нее, страх, уверенность, что потеря контроля с Сабаном будет ее погибелью.
— Мне не нужно, чтобы ты участвовал в моих битвах, — она сама будет бороться в собственной войне, черт возьми. — Особенно, когда дело касается Майка.
Она повернулась, чтобы отойти от него, но снова оказалась лицом к лицу с его широкой грудью.
— Уйди с дороги, Сабан.
— Чтобы ты убежала и спряталась? — огрызнулся он. — Вместо того, чтобы столкнуться с этой проблемой и исправить все, ты собираешься сбежать.
— Это невозможно исправить, — процедила женщина сквозь стиснутые зубы, сжимая кулаки. — Ты думаешь, что прав. Ты всегда думаешь, что ты прав. Большой, плохой мужчина Пород знает все.
Ее обвинение было встречено молчанием. Натали подняла глаза, встретилась с Сабаном взглядом, и ей пришлось проглотить комок в горле, потому что она увидела не гнев, как ожидала, хотя в нем было что-то от гнева. Вместо этого он задумчиво смотрел на нее, словно ища ответ или пытаясь найти вопрос, который ускользал от него.
— Ты не почувствовала того, что почувствовал я, — наконец мягко сказал он. — Ярость, потребность в насилии, которые переполняли его. Ты развелась с ним, Натали, не просто так, и ты это знаешь. Точно так же, как ты знала, что он может причинить вред, прежде чем выгнала его из дома.
Она не позволит ему быть правым. Натали не могла. Если да, то как она сможет противостоять ему позже? Поначалу Майк действовал так — используя логику, используя щит понимания и терпения, чтобы разрушить ее уверенность в себе.
— Мой брак закончился разводом и это мое дело. Как я теперь справляюсь с Майком, это тоже мое дело. Не твое.
— Ты не веришь в это, Натали, — он покачал головой, засовывая руки в задние карманы, очевидно, сдерживая желание прикоснуться к ней.
В отличие от Майка.
Не то чтобы Майк когда-нибудь бил ее, но слишком часто у него были порывы. Его характер мог быть отвратительным, язык острым и режущим.
— Я же сказала, не так ли? — она выдавила из себя слова сквозь стиснутые зубы, когда раздражение и возбуждение смешались в какое-то странное покалывание, которое распространялось от ее матки к остальному телу.
Она была уверена, что в другом месте и в другое время, в любой другой ситуации это было бы забавно. Если бы это случилось с кем-то еще, возможно, забавно.
— Почему ты не можешь сделать хоть что-нибудь, как нормальный, обычный человек? — огрызнулась она, желая запустить руку в волосы, когда разочарование начало в ней нарастать.
Злость была достаточно сильна. Но злиться и до потери пульса хотеть трахнуть это твердое тело? Ни одна женщина не должна иметь с этим дело.