— Опасен для себя самого, — это было самое печальное, и Натали призналась себе в этом, прежде чем сделать последний шаг к разводу. — Он не опасен для меня, Сабан. Если бы он причинил мне боль, он не смог бы продолжать быть мучеником, каким видит себя. Мир против него, — она беспомощно развела руками. — Вот как он это видит. Примените к нему силу или насилие, и станет только хуже.
Натали пошевелилась, не понимая, почему воспоминание об этом заставило ее подойти к Сабану, обнимая его. Зачем ей это? Майк исчез из ее жизни, по крайней мере, по большей части. Натали не нуждалась в утешении, и она знала, что Сабан чертовски в этом не нуждался. Он был достаточно сильным мужчиной.
Но она уже обняла его, прижимаясь к его груди, его руки гладили ее спину, его тепло окутывало ее.
Возбуждение, которое отдавалась легкой пульсацией внутри нее весь день, не нарастало, гормональные уколы, которые доктор сделал накануне, упростили для нее и Сабана жизнь. Давая возможность покинуть дом дольше, чем на пять минут. Значит, ее вел не непреодолимый голод.
Она почувствовала, как его губы прижались к ее макушке, и не смогла сдержать улыбку.
Два дня они избегали разговора о Майке, словно он был гранатой, которая вот-вот взорвется между ними.
— С ним нужно что-то делать, Натали, — мягко произнес Сабан, одной рукой приподнимая ее подбородок, чтобы встретиться с ней взглядом. — Это не может продолжаться.
Женщина медленно, с сожалением, кивнула. Да, что-то нужно сделать, и она знала, что должна это сделать. Она не могла допустить, чтобы Майк пострадал. Он не был плохим человеком, как она и сказала Сабану. Он был просто очень нуждающимся человеком, человеком, который отказывался признать, что все не всегда может идти по его плану. Но как только он смирится с тем, что проиграл, Майк сдастся, залижет раны и будет пытать какую-нибудь другую бедную женщину, у которой не хватит ума разобраться в его мыслях.
Натали поняла его давным-давно, и теперь, стоя в объятиях Сабана, она была готова признать, что не хотела, чтобы обвинения Майка и его паранойя повредили тому, что она, наконец, признала, было между ней и Сабаном.
Здесь у нее был шанс на любовь, о которой она мечтала, на жизнь, о которой мечтала. Она не могла позволить Майку разрушить это. Не могла позволить себе разрушить это, потому что она поняла, что Сабан может быть человеком, на которого она может положиться. Мужчина, с которым она может чувствовать свободу.
Глава 10
Она что-то задумала. По мере того, как проходил день, Сабан мог наблюдать, как в прекрасной голове Натали зарождается какой-то план. Восхитительно наблюдать за ней, чувствовать, как она прокручивает в голове проблему со своим бывшим мужем, пока ему не захотелось зарычать в ревнивой ярости от осознания того, что она думает о нем.
Он не хотел, чтобы она думала о другом мужчине. Сабан хотел стереть Майка Клакстона с его вкрадчивой улыбкой и жадным взглядом из ее памяти.
Зная, что он не может раздражаться. Знание того, что она пытается понять, как выполнить его работу и избавиться от ублюдка, только ухудшало ситуацию.
Однако он наблюдал за процессом и фиксировал каждое изменение выражения лица, каждый меняющийся запах от эмоций, пока Натали работала в классной комнате, и позже, когда они ужинали в одном из лучших ресторанов Буффало-Гэп.
Гормональный укол, который Эли сделала ей накануне, а также таблетка, которую она приняла утром, достаточно ослабили горячку, чтобы Натали могла думать, а не трахаться с инстинктивной самозабвенностью. Сабан должен был признать, что предпочел бы самозабвение, потому что не было гормонального лечения для мужчин.
Эффект был другим, мучительная горячка не вызывала такого дискомфорта. Или, возможно, это не так сильно ощущалось, не так мучительно больно. А Сабан познал боль. Боль была такой мучительной, такой жестокой, что потребность трахаться, какой бы жестокой она ни была, была больше удовольствием, чем агонией.
Но это было на грани сильного раздражения, всегда. Он провел диагностику системы безопасности в доме, а затем проверил датчики на наличие подслушивающих устройств, взрывчатых веществ и различных угроз.
Его член был твердым, как кол, и угрожал прорвать молнию джинсов, но если он собирался заняться любовью, то сначала должен убедиться, что в доме безопасно.
Вернувшись в гостиную, он инстинктивно посмотрел на свою пару. Она свернулась калачиком в углу дивана, наблюдая за ним темными и горящими глазами, ее тело вибрировало от возбуждения.