Да, она любила его, и осознание этого пугало ее до чертиков.
Когда они приблизились к магазину, Натали украдкой взглянула на часы на запястье и оглядела толпу, переходящую от магазина к магазину. У нее было десять минут, чтобы встретиться с Майком на другой стороне магазина.
Туалеты были на другой стороне, с двумя входами и выходами. Она надеялась, что сможет войти с одной стороны и быстро пройти к выходу с другой стороны, рядом с дверями, которые вели на открытую парковку.
Пять минут. Это было все, что она даст Майку, и она намеревалась сделать это, разговаривая. С нее хватит. Они развелись, и развелись по определенной причине, и Натали не собиралась превращать новую жизнь, которую она хотела для себя, в международный инцидент. Вот что будет, если он станет первым зарегистрированным человеком, который умрет от ревности Породы.
Она доверяла Сабану, Натали доверяла ему свою собственную жизнь. Но в Майке она не была так уверена.
‒ Я иду в дамскую комнату, ‒ она остановилась у входа. ‒ Выйду через несколько минут.
Ей пришлось заставить себя подавить нервозность, сдержать страх, который, как она боялась, заполнил ее. Но после одного прищуренного взгляда, Сабан медленно кивнул, прежде чем прислониться к стене со всем смиренным терпением любого обиженного мужчины.
Она почти улыбнулась.
Войдя в туалет, она поднялась по ступенькам, быстро прошла мимо кабинок, затем вышла из выхода на противоположной стороне. До выхода на улицу через две двойные двери было всего несколько шагов, и они выходили на тротуар, окружавший торговый центр.
Майк ждал ее прямо через дорогу, скрестив руки на груди, и выражение его лица заставило ее грудь сжаться в знакомой панике. Он был зол. Майк не всегда был рассудителен, когда злился. Ему было все равно, если он устраивал публичные разборки, и он редко прислушивался к голосу разума. Натали почти повернулась и пошла обратно в торговый центр.
Вместо этого она посмотрела на часы, потом снова на Майка, молчаливо заявляя, что она не пойдет туда. По крайней мере, так близко к дверям был удобный путь к отступлению, если один из тех солдат Совета скрывался возле торгового центра.
Она огляделась вокруг, просто чтобы убедиться, и не увидела никого подозрительного. На стоянке было оживленно, довольно много машин.
Натали видела, как Майк выругался, прежде чем перейти улицу, его плечи были расправлены, выражение лица озлобленное.
‒ Мы не могли бы сделать это в тени? ‒ он усмехнулся. ‒ Ты всегда должна доставлять неудобства, не так ли, Натали? Училка Пород должна быть на виду.
‒ Я могу уйти, и мы забудем об этом, ‒ возразила она. ‒ Сабан ждет за дверью, Майк. Сделай это быстро.
‒ Я хочу, чтобы ты вернулась домой. Черт возьми, тебе здесь нечего делать. Ты моя жена.
Резкий, изумленный смех вырвался из ее горла.
‒ Прекрати, Майк. Мы оба знаем, что это не имеет никакого отношения к тому, что ты хочешь меня вернуть и все из-за потери контроля надо мной. Я тебе не жена. Я никогда больше не буду твоей женой, и если ты не поймешь этого, то ты умрешь.
‒ Натравишь на меня свое бешеное животное, Нат? ‒ отвращение наполнило его голос. ‒ Как ты можешь позволить этой штуке прикасаться к тебе?
Натали хотелось закатить глаза, но она знала, что это только заставит этот короткий разговор затянуться.
‒ Майк, я согласилась встретиться с тобой, чтобы ты увидел, что со мной этого не происходит, ‒ Натали старалась говорить мягко, нежно. Иногда это срабатывало. ‒ Наш брак закончился в первый же год, я просто не хотела признаваться в этом. А теперь отпусти ситуацию и возвращайся в Теннесси. Не делай все сложнее, чем это должно быть.
Его губы сжались, лицо покраснело от гнева.
‒ Разве ты не видишь, что эти Породы сделали с тобой, Натали? ‒ Майк запустил пальцы в волосы, и ярость вспыхнула в его глазах. ‒ Они что-то с тобой сделали. Они накачали тебя наркотиками, — он потянулся к ней, его зубы сильно сжались, когда женщина отскочила назад. ‒ Посмотри на себя, ты даже терпеть не можешь, когда к тебе прикасается кто-то, кроме этого ублюдка.
‒ Прекрати это, Майк. Ты не знаешь, о чем говоришь, и это не та дискуссия, которую мы собираемся вести. Тебе нужно уйти. Я не хотела видеть тебя до того, как пришла сюда, и не хочу сейчас.
Его ноздри раздулись ‒ красноречивый знак. Только в его самой сильной ярости Натали когда-либо видела это. Это были времена, когда он обнимал ее за шею и колотил кулаком по стене рядом с ее головой. Когда он крушил мебель и часами обвинял ее в том, что она спит с каждым мужчиной, которых они знали.