Краем глаза я заметила, что Антон дернулся.
– Тихо. – Кареглазый крепче взял его за плечо. Приглядевшись, я поняла, что и его рука поблескивает тем же неярким светом. – Не мельтеши.
– Теплота, – проникновенно продолжил блондин передо мной, будто мы были одни, а вокруг горели свечи и играла приглушенная музыка. – Она даст то, что вам нужно. Это подарок Летней Девы.
От шара и правда веяло приятной теплотой. Она была мягкая и обволакивающая, как если бы рядом зажгли аромасвечку.
– Это подарок, – повторил он, и я вдруг поняла, что он предлагал. Голос. Мой потерянный голос.
Будто в ответ из глубины сознания поднялась мысль. Все мое возвращается ко мне. Ничего нельзя отнять у Зимы.
Не отрывая взгляда от серо-зеленых глаз, я прикоснулась к мерцающей сфере. Шар был упругим и податливым, как желе. Пальцы закололо.
– Старуха Хельга не ту нашла с перепугу, а? – поддел кареглазый. – Совсем еще девочка, смотри. Ути-пути.
Но парень передо мной не двигался. Он смотрел с сочувствием, как никогда не смотрел Эдгар, и не опускал руку. Ты должен принять от меня и боль, и радость. Вслед за этой мыслью в глубине тела зародился холодок, точно я проглотила кусочек мороженого. Он пробежал по внутренностям, тонкой ниточкой перелился через пальцы, и в то же мгновение шар, которого я касалась, заиндевел и раскололся. Парень вздрогнул – по его раскрытой ладони потекла струйка крови. Он хотел отвести руку, но я с неожиданной для самой себя силой схватила его за запястье.
Ты должен принять это.
– Вот она дикая! – воскликнул тот, что держал Антона, и кинулся оттаскивать от меня товарища.
Он покорно позволил себя поднять. Лицо его застыло от удивления, словно я на его глазах превратилась в северного оленя.
– Давай на выход, – угрожающе произнес Антон. Он держал кареглазого за неестественно вывернутое запястье и направлял к выходу. – Вы уберетесь сейчас. Или у Юли станет на одного сладкого мальчика меньше.
Проводник заметно напрягся.
– Да ладно, Тоха, люди кругом, ты же не будешь… – протянул он с фальшивой улыбкой.
– Хочешь проверить?
– Мы еще увидимся, – мстительно пообещал проводник. – Пойдем, Тёмка.
Блондин плавно развернулся на пятках, молча прижимая окровавленную ладонь к белой рубашке на груди.
– Тёма, – одними губами произнесла я.
Он не обернулся.
– Передайте Юле, что баланс восстановлен, – бросил Антон им вслед. – Зима наступит в срок.
– Я передам Юле то, что видел, – с нажимом ответил кареглазый. – Пошли, спящая красавица! – Он подтолкнул Тёму к выходу.
Антон последовал за ними к тамбуру.
Я обхватила себя за плечи. Холодно было так, словно я снова оказалась в своей комнате рядом с Хельгой. Это снова была я, одна в своем теле, и его бил озноб такой силы, что стучали зубы. Мне было больно – болела кожа, голова, спина, болело внутри от жуткого холода, который только что пролился через меня в мир.
– Ты чего? Холодно? – спросил Антон над головой.
Быстро он вернулся.
Я покачала головой, отчаянно пытаясь унять дрожь. Не так уж этот Тёма похож на Эдгара. У него и волосы прямые, и лицо моложе, и ямочки на щеках. Ухо проколото в трех местах… И вообще это все холод у меня внутри, а не воспоминания.
Антон сел рядом, достал из одного из многочисленных карманов куртки фляжку и откупорил ее.
– Задержи дыхание. – Он хотел прижать флягу к моим губам, но я оттолкнула его руку.
– Давай, Вера.
«Откуда ты знаешь, как меня зовут?» – появилось на столе, и в этот момент мне было все равно, чем придется заплатить за очередную фантазию.
Антон не взглянул на надпись.
– Это просто коньяк. Пей. – Он взял меня за плечи и заставил сделать глоток. Горло обожгло, по телу медленно разлилось тепло. Мышцы постепенно расслабились. – Ну вот. Сейчас отпустит.
Антон так и сидел рядом до конца поездки, но ко мне больше не прикасался. Я снова провалилась в полудрему – мне снилась золотоволосая девушка в прозрачных одеждах, бесшумно идущая по земле. Там, где она ступала, вырастали белые цветы. Потом появился Эдгар – большой и мрачный, как черная грозовая туча. В старой холщовой рубашке с закатанными рукавами и с красными обветренными руками он походил на мясника. Я хотела крикнуть девушке, чтобы убегала, но голос отказал мне даже во сне.
Машинист объявил конечную станцию, и я очнулась.
– Дома, – коротко сообщил Антон. – Выходим.
Глава 4
День клонился к вечеру. После дождя солнце так и не вышло. Дорогу от станции со всех сторон окружал сосновый лес. Свежий запах хвои щекотал ноздри, в воздухе разливалась прохлада. Я слышала, как под подошвами сандалий ломаются мелкие ветки, как шуршат остатки прошлогодних шишек и где-то в глубине леса переговариваются невидимые птицы. Если бы не боль в конечностях, я бы наверняка решила, что мне и это тоже снится.