— Я всегда буду приходить за тобой, всегда буду держаться за тебя. Клянусь.
Глотка крови, который она сделала, было более, чем достаточно. Его энергия уже пела в венах. Карлинг вытащила клыки, и прошептала в ответ:
— Я никогда не отпущу тебя, никогда не подведу. И буду поддерживать тебя, несмотря ни на что.
Его тело содрогнулось от нахлынувшего оргазма, и снова он отдал всего себя своей женщине.
Карлинг всей силой сердца будет его поддерживать. Она пообещала это.
Руфио и Распутин прибыли ранним вечером следующего дня.
— Давайте попытаемся пройти через это без взаимного рычания, хорошо? — пробормотала Карлинг Руну, пока они наблюдали, как арендованная машина заворачивает по подъездной дороге.
— Не смотри не меня. Я буду мурлыкать все время, — ответил Рун, одарив её самым невинным взглядом из своего арсенала.
Она попыталась изобразить сердитый взгляд, но безуспешно. Они провели послеобеденное время в дремоте. Она то погружалась в сон, то снова выныривала из него, положив голову ему на плечо. Ничего не могло быть прекраснее или совершеннее.
Рун открыл входную дверь, пока Руфио выбирался из машины, держа на поводке соболино-коричневого пса. Распутин заметил Карлинг, стоящую в тени дверного проема. Он пронзительно, возбуждённо залаял, и потянул поводок, пока Руфио не засмеялся и не отпустил его.
Пёс рванул вверх по тропинке. Он танцевал, вертелся и прыгал, а когда Карлинг наклонилась, чтобы взять его, бросился к ней на руки и неистово пытался облизать её лицо. Рун поприветствовал Руфио, расспросил, как прошёл полёт и показал ему его комнату, чтобы мужчина мог разместиться.
Когда Рун вернулся, он обнаружил Карлинг и Распутина на кухне. Распутин изучал углы, помахивая пушистым хвостом. Карлинг достала упаковку филе куриной грудки, бормоча что-то себе под нос, пока брызгала немного оливкового масла на сковородку. Она взглянула на Руна.
— Я собираюсь сделать Распутину курицу на ужин. Приготовить тебе тоже?
Рун сжал переносицу.
— Ээ, я должен кое в чем признаться.
— В чем же? — спросила Карлинг. Она включила конфорку, задумалась и убавила пламя.
— Я не хочу ранить твои чувства, — сказал Рун. — Для меня ты олицетворение совершенства во многих отношениях. Но, дорогая, ты ужасно готовишь.
Карлинг прищурилась, глядя на него. Он виновато пожал плечами и улыбнулся. Заметил, как её взгляд опустился и выражение лица изменилось. Она прикрыла рукой рот.
Рун тоже посмотрел вниз. Пёс подошёл к нему и задрал ногу. Тонкая струйка мочи окропила его ботинок.
Рун сжал челюсти. Они с Карлинг присели на корточки, задумчиво изучая померанца. Распутин уселся и энергично почесал за ухом.
— Как ты думаешь, что он сейчас чувствует? — поинтересовался Рун.
— Не имею ни малейшего понятия, — ответила Карлинг. Ее лицо сморщилось от смеха, в миндалевидных глазах танцевали чёртики. Она выглядела совершенно живой, абсолютно счастливой. — Но с этого момента, выгуливать его будешь ты.