- Обещаешь? - спросила я, надув губки.
Он заглянул мне в глаза, и его взгляд потемнел. Потянулся ко мне и поцеловал. Его губы снова обожгли мои, и наполнили меня блаженством. Разве может быть вот так вот хорошо? Руки коснулись платья, стянули его до талии в мгновение ока, и прошлись вдоль моих опущенных рук, скользнули к животу. И тут Лир остановился, тяжело задышал, опустил руки, встряхнул головой и уставился на меня.
- Думаю, тебе можно покупаться, я покараулю. Купание под россыпью звезд русалке должно понравиться.
Он шутит что ли? Сейчас, когда от него голова кружится? Видимо, мой взгляд говорил о многом, потому что Лир застонал.
- Ари, ты русалка, у тебя такое обаяние, что все мужчины в штабеля уложатся, а я - не каменный.
Интересно, он мне специально так сказал? Значит, просто потому что русалка, и у меня обаяние, поэтому целует?
- Ари, - Лир притянул меня к себе и посмотрел мне в глаза. - Ты мне итак нравишься, без обаяния. Любая нравишься. Ты такая непосредственная, добрая, красивая и веселая. Просто обаяние усиливает влечение к тебе. Что будет, когда...
Он замолчал, снова не договорив. Смущенно погладил меня по щеке и улыбнулся.
- Договаривай, Лир. Иначе я обижусь.
Он вздохнул.
- У тебя ведь не было мужчины, Ари.
Что? Я замялась и покраснела.
- А при чем тут это? - спросила я.
- Когда ты проведешь свою первую ночь с мужчиной, твое русалочье обаяние усилится, - сказал он просто, глядя мне в глаза.
И тут я просто почувствовала, что стала красной, как свекла. Резко встала, скинула платье, и бросилась в реку, нырнула до дна и стала плавать, не высовываясь наружу. Надо остыть. Надо прийти в себя. Надо успокоиться. Лир же почти женат. Или почти женат, не считается? Не думать сейчас об этом. Совсем. Вон, какие звезды огромные над головой. Красивые. И хвост у меня, что надо. Вынырнула я минут через двадцать, и услышала, как Лир тихонько засмеялся. А потом сбросил с себя одежду и, обдав меня брызгами, оказался рядом. И снова поцеловал меня. Запрокинул голову так, чтобы я видела звезды, и спустился губами по шее. А потом уволок меня на дно реки, снова находя там мои губы.
Ну, вот как я могла влюбиться в парня, которому фиг знает, сколько лет, фиг знает, что он из себя представляет, за меньше чем две недели нашего знакомства? Как?
Глава седьмая
- У меня для тебя есть подарок, примешь? - спросил Лир, когда мы оказались, глубоко за полночь, в спальне в домике старосты, и стали готовится ко сну.
Я неопределенно пожала плечами. Он что-то достал из сумки и протянул мне. Гребешок. Тот самый. И как только угадал? И как только успел? И как...?
Видимо, мои глаза стали похожи на блюдца, потому что Лир тихонько рассмеялся, когда я, не веря, протянула к нему руку, и взяла гребешок. Столь желанный. Погладила по ободку.
- Спасибо, - прошептала тихо, расчесала им волосы, положила рядом со своими вещами, до сих пор, кстати, не собранными, и легла на прохладные белоснежные простыни.
Лир лег рядом и потушил свечи, которые горели в комнате. Стало тихо.
- Ари, могу я тебе обнять? - спросил он осторожно в темноте.
- У тебя же невеста есть, - напомнила я и прикусила губу.
Сама хороша, про то, что она у него есть не вспоминала, когда целовалась с Лиром, и когда танцевала. А сейчас....
- Я не люблю ее, Ари. Это скорее обязанность. Жениться.
- Жениться нужно по любви, - сказала я. - А ты не женись.
- Не все так просто, - вздохнул Лир. - Не отказывай мне, пожалуйста.
Я вздохнула, подвинулась к нему, позволила обнять меня за талию, положила голову ему на плечо, и попыталась уснуть.
Лиру для этого понадобилось минут десять, и его теплое дыхание уже вовсю щекотало мое ухо.
Но сон не шел. Слишком уж напрягал Лир, лежащий рядом. Я снова встала. Села на подоконник и стала смотреть на звезды. Вот вымоталась же сегодня до придела, а уснуть не могу. Что за наваждение? Может, просто привыкла за несколько дней хождения по лесу, спать на земле возле костра? Да и не хватало мне всего, что было там, в лесу - запахов хвои, травы и цветущих цветов, порхания бабочек, шустрых, снующих белок, водяного с лешим, которые ели вместе с нами мороженое и пили лимонад. Затосковала, заскучала.
Душно мне тут, тесно. Эх, хорошо бы иметь свой дом. Деревянный, бревенчатый, чтобы можно было дышать свободно и легко, и печку в полкухни, и озеро маленькое с заводью белых кувшинок рядом, а вокруг - лес, возле дома - кусты цветущих роз и... Вот, замечталась-то.... Хотя, наверное, на домик простой и непритязательный, денег мне хватит, потратила я всего-то десяток золотых монет, а остальные Лир обещал зачаровать от кражи и потери, да и вещи маг пообещал мне сделать невесомыми, использовав особое заклинание, а то мне их не унести.
А сон все не шел и не шел. Ну, вот как Лир умудряется дрыхнуть без задних ног? Прогуляться по саду что ли, посмотреть, что там Агриппина говорила про пруд с лебедем? А почему бы и нет, подышу воздухом, может сон и сморит меня.
Я вышла в сад, смотря на висящие над головой звезды, и прошлась вдоль аллеи яблонь и кустов сирени. Дальше начинались кусты цветущих роз разных оттенков, над которыми жужжали пчелы. Аромат пьянил. А что, хорошо тут, миленько, красивенько. Я дошла, не спеша, до пруда. Он был небольшим, заросший белыми кувшинками, а посередине плавал красивый белый лебедь.
Я села возле пруда на скамейку, увитую белыми пахнущими розами, и стала любоваться на красивую стройную белоснежную птицу. Эх, жаль, надо было хлеба для него захватить. И почему он один? Лебеди же парами плавают, это я знала почему-то наверняка. Может, его возлюбленная погибла? Лебедь осторожно подплыл к кромке пруда. Я сошла со скамейки и погладила его по клюву, а потом по перьям на крыльях. Птица склонила голову и посмотрела на меня грустными глазами.
- Одинок ты, да, красавчик? - спросила я его, усмехаясь про себя тому, что разговариваю с лебедем. - Я вот тоже одинока. Есть, правда, маг, который мне не безразличен, но он собирается жениться, даже, несмотря на то, что не любит ее. Долг для него выше всего.
Я снова погладила птицу по перьям.
- А я вот о себе ничего не помню. Представляешь? Только имя, и то, мне его сказали. Ариадна. У тебя тут красиво, - задумчиво сказала я.
А потом неожиданно рассказала ему про свою мечту о доме.
- Красавчик, хочешь я тебе песню спою? - спросила я осторожно, когда лебедь замер возле меня.
Желание петь возникло спонтанно. Лебедь не ответил. Ну, что ж. Я села прямо возле воды, посмотрела на небо, усеяное такими бесподобными звездами, что сердце замирало и трепыхало пойманной птицей, и запела. Не знаю, откуда взялись у меня снова слова, я никогда не слышала подобной песни, но они взялись. О неразделенной безответной любви, вере в чудо и надежде, которая не исчезнет.
Лебедь наклонил головку, и, как мне показалось, внимательно меня слушал. А потом я закончила песню, погладила его по перьям, и снова запела. И не могла остановиться, смотрела в печальные глаза белоснежной прекрасной птицы, и мне хотелось плакать, и петь, чтобы облегчить ее страдания. На рассвете, когда небо окрасили в нежно-розовые тона солнечные лучи, я пожалела лебедя, неожиданно заплакала, обняла птицу, и пожелала всей душой, чтобы она была свободна.
А потом меня что-то подхватило, голова закружилась, я увидела перед собой размытое белое облако, и почувствовала, что теряю сознание.
Очнулась я от того, что чьи-то теплые руки плескали на мое лицо водой, изредка меня касаясь. Яркие синие глаза, длинные светлые волосы ниже плеч, красивое, до невозможного, до невероятного лицо мужчины.
Ангел?
- Как ты? - спросил незнакомец.
А голос-то, какой! Так бы и слушала. Красивый, мягкий, словно шелк касается кожи. Так, что-то меня не туда заносит. Мужчина с интересом меня рассматривал, и в его сапфировых глазах играли блики восходящего солнца. Потянулся ко мне рукой, и тут я пришла в себя окончательно. Увидела помимо ослепительного красавчика всходящее солнце, пруд с кувшинками. Так, а лебедь где? Закрыла глаза. Открыла. Незнакомец не исчез. Значит, не видение. Села и чертыхнулась про себя. Незнакомец не был одет. Улыбнулся мне ободряюще, но прикасаться не стал. Нет, не стоило две ночи не спать, мерещиться же такое потом!