- Ты вот не знаешь, сколько получишь за него - и получишь ли вообще? А ведь с его помощью, как я понял, можно уже сегодня... ну, не сегодня, а, скажем, уже завтра заработать бабки...
Кузин хотел возразить, но Мамонов движением руки остановил его:
- Нет, ты дослушай - я тебя слушал. И, между прочим, не перебивал! Знаю, что ты скажешь: что ты не имеешь права, ты не один над ним работал...
- Но я действительно не имею права!
- Нет, имеешь, потому что Олег - всего лишь твой прямой начальник и руководитель темы, а ты, ты - главный исполнитель, ты - автор этого ящика!
- Я действительно много сил вложил, но Олег...
- Не надо! Знаю, сколько ты над ним бился - ты ж еще студентом мне о нем уши прожужжал! И прекрасно знаю, сколько сил ты на него убил: у тебя даже семьи нет, от тебя жена ушла - ты не мог ее обеспечить! Посмотри, как ты одет, чем питаешься, в какой дыре живешь! А у твоего распрекрасного Олега Скроботова, между прочим, и жена, и квартира, и машина есть, и зарплата, наверное, раза в два побольше! А результат вы поделите как? Пополам? Или он как начальник урвет больше?
- Нет, пополам - мы уже говорили.
- Ой, свежо предание! А если долларами запахнет - тут столько сразу набежит, что тебе и места у пирога не хватит!
- Но это ты так думаешь... Так где твоя идея?
- Ну вот, значит... Нет, давай сначала еще по одной!
Выпили еще по одной.
- А теперь рассмотрим меня, грешного,- продолжал Мамонов, уже более свободно и раскованно. - Да, кандидат искусствоведения. Казалось бы, должен неплохо жить - но как может жить кандидат искусствоведения в нашем с тобой городе при нашем убогом музее, плюс две-три лекции в пединституте, плюс одна-две статейки в газете? Это ж - чтоб только с голоду не сдохнуть!..
- Не прибедняйся! Ты ж иконами приторговываешь, и неплохо, вроде бы, а? Андрей, улыбаясь, погрозил ему пальцем.
- А куда деваться? Ты ж вон тоже телевизоры чинишь!
- Чиню,- признался Андрей. - Да силком всучивают!
- Ну, приторговываю, уличил. И знаю как облупленных всех этих торгашей картинами, иконами, раритетами! Если им в лапы приплыло что-то интересное, к кому, думаешь, они бегут на консультацию? Ко мне, конечно! Так почему я, специалист, знающий настоящую цену этому, должен жить намного хуже их? Ты можешь мне ответить?
- Но так и должно быть! Честные всегда будут хуже жуликов жить!
- А я считаю, что так быть не должно!.. Так вот, у одного из этих торгашей я видел вчера небольшой холстик; представь себе: подлинный Ван Гог, из серии провансальских пейзажей! Можешь себе представить? Под-лин-ный!.. Не вижу удивления на лицах!
- А откуда, интересно, он у него взялся?
- А хрен его знает!.. До сих пор выплывают. Даже у нас. Я, конечно, обязан был взять его для нашего музея - но он же нищий, наш музей, он бедней церковной мыши! Я попросил мужика оставить его для меня. Он оставил. Но расплатиться с ним я должен сразу, без расписок - чтоб никаких следов. Кстати, ты деньгами не богат?
- Да откуда, Серега - я не богаче твоего музея.
- Вечно у тебя ничего нет.
- Но я найду, если надо...
- Можно бы даже так: выкупить его вместе, а потом толкнуть за бугор: в Москве сейчас этих скупщиков - как воронья на свалке,- да толкнуть с умом. Я думаю, на много годочков подпитал бы нас с тобой Ваня Гог. И хорошо бы провернуть это с помощью твоего усилителя!
- А причем здесь он?
- Не понял? Да он же, торгаш мой, хоть в Ван Гоге ни уха ни рыла, но слыхал, что дорого, а потому будет драть безбожно.
- Кто он такой, этот твой торгаш?
- Да-а, недоделанный один, и фамилия подходящая: Ханыкин. Выставили в свое время из худучилища: подделывал и загонял иконы. Я ж ему теорию искусств и преподавал. Тот еще жох!
- А этот его Ван Гог - не подделка?
- За кого ты меня держишь? Я ж на постимпрессионизме зубы съел, у меня диссертация по "мирискусникам", а ноги у них оттуда растут! Да, я тебе скажу, слабо ему подделать - я с лупой ее осмотрел, поверь на слово!.. Но надо вдвоем: я б мозги пудрил, а ты бы с этой своей штукой поддержал мой напор. Может твой УИКГМ такую операцию выполнить?
- В принципе, может,- помолчав, ответил Кузин. - Но неудобно: что-то вроде шантажа получается?
- Брось ты!
- А, потом, я слово Олегу дал.
- Ну вот, опять про белого бычка!- фыркнул Мамонов. - "Слово дал"! Да что такое слово в наше время? А твой Олег тебе слово дал? Ты уверен, что он тут же не нарушит его, как запахнет монетой?.. Я ж тебя не прошу денно и нощно эксплуатировать прибор - нужно-то всего один-единственный раз прийти, спрятавши его, к тому же, в портфель, так что его и в глаза никто не увидит, побыть полчаса и снова уйти; остальное беру на себя. И ничего больше не надо - только настроить его и побыть около. Это, я тебе доложу, не более нечестно, чем обучать кретинов. Да нас боженька еще благодарить будет, что накажем прохвоста!
- Ты считаешь, мы с тобой имеем право наказывать?
- Конечно!- решительно ответил Мамонов.
- Серега, ты толкаешь на преступление.
- Да чего тебе втемяшилось? Никакого преступления тут нет - еще такой статьи для тебя не придумали в Уголовном Кодексе!.. Кстати, хорошая проверка твоего аппарата!
- Ладно, уговорил,- махнул Кузин размякшей после выпитого рукой - его, похоже, забавляла внешняя сторона дела: проверка детища и почти детективный план действий. - Давай - за успех нашего безнадежного предприятия!
Они чокнулись и выпили.
- Сколько наличности ты можешь дать?- спросил далее Мамонов.
- А сколько надо?
- Да сколько можешь. Имей в виду, тут доллары нужны.
- Попробую поклянчить у предков: хвалились, что дадут, если женюсь, рассмеялся Кузин. - Вот и огорошу! А потом скажу, не получилось, - и верну.
- Да вернешь, конечно - в течение двух недель я это проверну: слетать в Москву и обратить товар в деньги. Причем минимум в десятикратном размере!..
Обо всех деталях договорились тут же, с вечера.
* * *
Операция по выманиванию Ван Гога прошла, можно сказать, блестяще.
К Ханыкину пришли часов в десять утра - не слишком рано, но и не слишком поздно, когда, по расчетам Мамонова, тот должен уже встать и позавтракать, но еще не быть занятым делами, а потому - в благодушном расположении духа. Поднялись по лестнице обычного панельного дома, остановились напротив обычной квартиры с бронированной стальной, с глазком посередине, двери. Кузин осторожно поставил портфель, открыл его, сел на корточки и минут пять поколдовал над своим усилителем, настраивая и расправляя внутри портфеля компактную усиленную антенну, затем аккуратно закрыл портфель и кивнул Мамонову. Мамонов нажал кнопку звонка.
Прошло несколько долгих минут, которые растянулись в целую вечность; нетерпеливый человек давно бы уж плюнул с досады, повернулся и ушел. Но они стояли ждали.
- Может, его дома нет?- шепнул Кузин.
Мамонов движением руки успокоил его.
- Это у него тактика такая,- шепотом ответил он.
Наконец, там кто-то зашевелился, загремел засов, звякнула цепочка, затем, слышно, распахнулась внутренняя дверь, и недовольный голос глухо спросил: