Как-то зимой в 70-х гг. в Москве, ближе к вечеру, разразилась гроза. Синоптическая сводка, видимо, к тому моменту уже была в редакции программы «Время», и им пришлось уточнять ее по телефону. Когда дикторша зачитала ответ, я не поленился его записать: «как нам сообщили в Гидрометцентре, это явление объясняется особенностями протекания атмосферных процессов». А что? И честно, и общественность удовлетворена.
Древние считали, что подобные необычные события – просто знаки, которыми боги сообщают смертным о грядущих бедах или радостях. Мощная гроза прогремела над Москвой в декабре 1993-го г., в день выборов и референдума по новой Конституции. Интересно, время ее действия станет счастливым для России или нет?
В общем, пока нельзя со стопроцентной надежностью предсказывать наступление даже обычных, часто происходящих атмосферных явлений. Редких, аномальных – тем более. А прогнозы на 10, 20, 50 лет? Они жизненно важны, но нуждаются в очень серьезной проверке. Ведь мероприятия по предупреждению катастроф или борьбе с ними очень дороги. Сколько стоила знаменитая плотина в Медео? Да сколько бы ни стоила – Алма-Ата дороже, и затраты на плотину окупились всего за несколько минут, когда она остановила серьезнейший сель, который без плотины снес бы полгорода. И мы даже не знаем, кто были эти люди, спасшие десятки тысяч жизней – те, кто предсказал сель и кто принял решение – строить.
А сейчас кто возьмет на себя ответственность за достоверность подобного прогноза, но уже глобального масштаба? Например, очевидно, что даже при соблюдении ограничений Киотского протокола концентрация углекислого газа станет нарастать. Тем более что требования пока и не соблюдаются. Ну так что, пора эвакуировать людей и города из низменностей? Пора строить дамбы? Реконструировать порты? Это сразу не сделаешь. Так пора начинать или еще подождем-посмотрим?
Странно, что вложения в сокращения выбросов вроде бы делаются, а в предупреждение негативных последствий – нет. Почему? Некому принять решение? Или не слишком они доверяют катастрофическим прогнозам?
Тем не менее, бывает, что компьютерные модели оказывают огромное влияние на поведение людей и судьбы целых стран. Даже если никто не доказал, что они адекватны реальности.
Да, про Волгу-то, почему же она в море не впадает. Видите ли, в гидрологии принято, что при слиянии рек меньшая впадает в большую. Так вот в месте слияния Волги и Камы Кама чуть не вдвое полноводнее. То есть «по науке» надо бы считать, что Волга впадает в Каму, а вот Кама уже – в Каспийское море. Которое к тому же вовсе не море, а озеро, так как связи с океаном не имеет.
АХ ТЫ, ЗИМУШКА-ЗИМА
Своего рода «промышленными отходами» (опасными для человечества) становятся и результаты военной промышленности. Все, конечно, знают, что взорвись заготовленные ядерные арсеналы – и Земля надолго станет непригодной для жизни. Облака пыли закроют Солнце, на Земле похолодает на несколько десятков градусов. Начнется «ядерная зима». Все растения погибнут, а с ними и животные. Когда пыль рассеется, эволюция начнется снова со спор гнилостных бактерий и глубоководного планктона.
Впечатляющая перспектива. Весьма утешительно, что против глобального потепления есть средство, правда, сильнодействующее. Тема «ядерной зимы» была очень популярна в 80-е годы, затем актуальность несколько утратилась, одновременно со становлением однополярного мира, в том числе и в военной сфере. Теперь военная сверхдержава одна, и она что-то не сильно боится «ядерной зимы».
Любая война – не сахар. Ядерная тоже. Но мне с детства запомнилось высказывание Мао Цзедуна о том, что «в период танских войн население Китая сократилось с 40 до 10 млн. человек, а ведь воевали копьями и мечами». И это почти достоверный факт, статистику налоговые службы Древнего Китая вели без дураков. Это я к тому, что конкретному человеку все равно, как его убивают, световым импульсом или топором, и оба варианта ему одинаково неприятны. Для гибели блестящей цивилизации ядерное оружие совсем необязательно (именно блестящей – Танская империя, как и синхронная ей европейская империя Каролингов, в некоторых отношениях до сих пор остается недостижимой для своих наследников).
Так может быть, не нужно считать одно оружие чем-то принципиально худшим другого? То, и другое – зло, и может быть использовано, когда ничего другого не остается – как на пушках отливали: «Ultimo ratio regio» – «Последний довод королей». Войну ведет не оружие – войну ведут люди. Соответственно, не оружие бесчеловечно – бесчеловечны люди. И не нужно думать, что, ликвидировав ядерное оружие, мы навсегда избавились от военной катастрофы.
Я скептически я отношусь к переговорам о сокращении каких-нибудь вооружений. Что неэффективно – не станет применяться, даже если соглашений на данный счет нет. А что эффективно – станет. Вы, может быть, скажете, что проблема Хиросимы была в том, что не было тогда запрета на атомную бомбу? Извините, был четкий и категорический запрет Гаагской конвенции 1907 года (Приложение, п.22, 23) – «нет оправданий для неограниченных разрушений или нападений на гражданских лиц и гражданские объекты как таковые». Нагасаки был хоть военно-морской базой…
Переговоры и соглашения – скорее пропаганда и средство давления на врага или соперника, чтобы он сдался без войны.
Может быть, и вам, читатель, приходилось на занятиях по военной подготовке или еще где рисовать круги поражения при ядерных взрывах и лисьи хвосты зон радиоактивных осадков, планируя различные мероприятия, типа атак или прохождения колонн. Так вот когда данные о ядерных арсеналах стали раскрываться (в начале 1990-х, уже после популяризации «ядерной зимы») – получилось, что и ядерную войну в принципе можно вести. Да, потери при этом – свои и чужие – были бы ужасны, но если на карту поставлены свобода и независимость Родины?
Даже «в лучшие времена» ядерного противостояния при одновременном взаимном ударе далеко не все население даже нашей страны должно было погибнуть – а нам пришлось бы выдержать нападение трех ядерных держав, далеко превосходящих нас по забрасываемой мощности боеприпасов и их количеству. Тем более уцелели бы и наши противники. И населения в странах НАТО и союзников гораздо больше, и ракетами среднего радиуса действия мы их не достали бы, а наши жидкостные стратегические ракеты только частично стояли на боевом дежурстве, остальные нужно было заправлять, а противник вряд ли дал бы нам такую возможность.
Слышал я такую байку: планировщики НАТО якобы прорабатывали два сценария войны с СССР: удар по населению и удар по промышленному потенциалу. Получилось, что в первом сценарии Россия восстанавливается через 20 лет; во втором через 35. Поэтому за основу был принят второй вариант, и цели намечались в основном среди промышленных объектов.
К сожалению, я не могу ни подтвердить эту историю официальными документами, ни сказать, где я ее слышал. Но в любом случае, даже если все в действительности не так, никто не станет отрицать: наши «партнеры» и планировали раньше, и разрабатывают сейчас самые различные варианты развития событий, в том числе и ядерную войну с применением «главных калибров». Зачем-то ведь они их оставляют при всех разоружениях? Значит, всерьез они «ядерную зиму» не воспринимают.
Не нужно демонизировать наших тогдашних противников, хотя ради победы они вполне могли пойти и на самые жестокие меры. Они не жестокие люди, они прагматики – так, во Вторую мировую бомбардировочная авиация союзников наносила удары целенаправленно по населению германских городов, превзойдя в этом гитлеровцев, и немцы до сих пор хорошо помнят маршала Гарриса, хотя идеологом-то был Э. Иден. Но делали это не из-за ненависти – просто посчитали, что расход бомб по таким целям эффективней с точки зрения конечного результата – капитуляции Германии.
К счастью, ни тот ни другой сценарий не были реализованы на практике, а свой промышленный потенциал мы уничтожили сами, сэкономив Западу кучу расщепляющихся материалов на мирные цели. И, может быть, сделали ошибку, лишившись средств устрашения. Пусть американцы нам сейчас не угрожают. Кто гарантирует, что так будет всегда? В политике не имеют значения намерения – имеют значения возможности. Вот возможностей-то мы и лишились.