Она помогала мне, нашла транспортную компанию, предложила приехать в Париж, чтобы помочь с обустройством: весной, перед самым отпуском, я была в таком состоянии, что она и впрямь забеспокоилась и потому теперь хотела сделать все, что в ее силах, чтобы я выбралась из этой ситуации. Если все сводилось к каким-то материальным вещам, то, занимаясь ими, можно было справиться с проблемой, и она обязательно хотела помочь мне. И помогала: именно она пошла в энергетическую компанию, чтобы мне подключили электричество, она же принимала всех этих людей, которых я не выношу, тех, что устанавливают телефон, электриков, водопроводчиков. Год назад в Монпелье у меня была проблема с мастером из телефонной компании, я почувствовала, что он мной манипулирует, он что-то говорил, а я ничего не понимала — только то, что он пытается заставить меня платить, платить и платить, причем больше, чем предполагалось, и я хотела, чтобы он ушел, а он цеплялся, я ему не верила, я хотела, чтоб он сразу же убрался из квартиры, чтоб он немедленно ушел, потому что я чувствовала, как внутри меня зреет и нарастает неодолимое желание убить его, я хотела, чтоб это прекратилось, а он все не уходил, продолжал что-то доказывать, но теперь-то доказательства были совершенно ни при чем, речь шла лишь о том, что этот тип больше не имел права, не должен был оставаться у меня, я хотела, чтобы он ушел, я орала, а он не уходил, я звонила в его компанию, еще куда-то, но все было бесполезно, он продолжал говорить и говорить о своем. И не уходил. Я была вынуждена пойти за соседкой, потому что сама уже не могла даже разговаривать. Я только орала и потому пошла за соседкой, чтобы она втолковала ему, что он обязательно должен уйти. Я ей сказала: нужно всего лишь заставить его уйти, и коротко объяснила ей две-три вещи, две-три причины, в чем проблема и почему нужно, чтобы он сразу же ушел. Он ушел, пригрозив мне штрафами. Я в конце концов заорала ему в лицо: валите отсюда, что вы тут торчите, вы что, не понимаете, что обязаны уйти? Я не хотела, чтобы подобные неприятные ситуации повторялись. Из-за риска, потому что определенный риск в этом был, и потом, я не могла себе этого позволить именно в данный момент, когда приближалось публичное чтение «На холме», 13 сентября, куда я должна явиться спокойной и сконцентрированной, быть полностью в своем тексте, и чтоб ничто не отвлекало, а когда случались подобные истории, мне потом нужно было полдня, чтобы прийти в себя.
Я сейчас пишу в небольшой деревне и как раз слышу с улицы мужской голос, он говорит: да не может такого быть! Все, на этот раз я не выдержу, ну да, на этот раз я сломаюсь! Люди ломаются, куча людей не выдерживает и ломается. Уйма измученных людей. Есть такая книжка Павезе, называется «Ремесло жить», там люди измучены этим ремеслом жить, они больше не выдерживают, не могут. А когда механизм заедает, они ломаются, так вот, я ломалась постоянно, я достигла как раз такой стадии. Мне хотелось заорать на всю улицу: вы что, не понимаете, что все вы лишние? Или же действуйте, делайте что-нибудь, говорите что-то. В конце концов я подписала договор аренды и отправилась в Монпелье, чтобы организовать переезд. Квартиру у Зимнего цирка увели у меня из-под носа — владелица, по ее словам, посчитала, что мне больше подойдет шестнадцатый округ. И потом, она опасалась, что такой человек, как я, может ее подвести, съехав через несколько месяцев, слишком я была хороша, так сказал ее муж. Он ей сказал: она не задержится, она тебя бросит, поменяет округ и снимет квартиру побольше. Мои документы долго оставались в числе первых претендентов, потому что я ей очень нравилась, она именно так мне и сказала: что до меня, то вы, конечно, мне очень нравитесь. Но там была пара, которая сразу заплатила за год вперед, с одной стороны, а с другой стороны, мне скорее подойдет такой район, как площадь Ваграм, где у нее есть квартира, которая должна освободиться через месяц. Выбора у меня не оставалось, и я сняла квартиру с панорамным видом на Пигаль. Там ничего не было, ни хоть каких-нибудь полок, ни обогревателя, но мама помогла мне. Я ходила на репетиции, начала давать интервью, снова стала погружаться в «Покинуть город», чтобы суметь прочитать его фрагменты в большом зале, для семисот человек, включая сто пятьдесят журналистов. Я приехала 23 августа, первое интервью было назначено на 30-е, в воскресенье, в баре «Лютеции»,