— И что теперь? — отключив телефон, спросила она себя.
Она понимала, что больница уже сообщила всем агентам, которые так или иначе поддерживали контакты с врачами, и те начнут уговаривать на операцию. Оля не ошиблась, все последующие дни разговор только и строился вокруг операций.
Оля приходила к Вадиму, но он в основном спал, наверное, было мало сил или его кололи какими-то лекарствами, отчего его клонило ко сну.
— Я тебя люблю, — повторяла она ему и нежно, как там, на пляже, когда они остались одни, гладила его руку. Теперь Вадим был в другой палате, но не менее страшной и пугающей своими приборами. — Я приду к тебе завтра, отдыхай. Люблю. Быстрей выздоравливай.
Опять школа, дом и снова больница, все по часам, ничто не менялось. Несколько раз звонил агент, приходила мама Вадима и объясняла, что надо искать деньги на операцию.
— Они же обещали сделать бесплатно.
— Да, но в следующем квартале. А сейчас хрящ сустава подвергается деформации. Если не сделать сейчас, он не сможет ходить. В общем, так. Вот расчеты, мы с мужем взяли два кредита, много не дают, он перед пенсией, да и я не молодая. Милая, займи, надо еще как минимум пятнадцать тысяч.
— Чего?
— Евро.
— Ой… — ужаснулась Оля, для нее эта цифра из области фантастики.
— Не ойкай, времени очень мало, позвони друзьям, знакомым.
— А если квартиру, — Оля имела в виду продать квартиру.
— Не получится, она под залогом в банке, муж не послушал, и вместо однокомнатной взял двушку. Денег не хватало, вот и влез в ипотеку.
— Я и не знала, — Оля думала, что Сергей Степанович, папа Вадима, накопил на нее из своих сбережений.
— И не должна была знать. Ну да ладно, в общем, начинай звонить.
Оля так и сделала, начала методично обзванивать всех друзей. Кто-то в этот же вечер приехал и привез деньги, пусть немного, но Оле стало уже легче. Кто-то спрашивал, когда она сможет отдать, но Оля не знала и поэтому говорила честно.
— Свет, если они вам нужны, забери их обратно.
— Переживем. Хотели ванну поменять, но ведь можно мыться и в старой. Верно?
— Да, спасибо.
Потихоньку сумма стала собираться.
— Ты как себя чувствуешь?
— Паршиво, — признался Вадим, когда Оля в очередной раз приехала к нему.
— Это хорошо, все будет нормально, и мы с тобой снова пойдем в поход. Света уже спрашивала, когда.
— Я тут, похоже, надолго.
— Ну, пару месяцев наверняка.
— Оль.
— Да, я тебе дам доверенность, а то что-то там Игорь начал чудить.
— Не доверяешь.
— Доверяю, но контроль нужен.
— Хорошо, постараюсь помочь.
Оля помнила разговор Игоря, что он, если что, поможет с деньгами.
— Я тебя люблю, — уже сотый раз сказала Оля.
— Знаю, малышка, знаю.
— Я побегу, хорошо? У меня встреча в мэрии.
Оля еще вчера записалась на встречу, пока в отдел общих вопросов, а там, может, направят дальше. За день она обежала не один кабинет. Ее, как и полагается, выслушивали, делали пометки в красивые блокноты, а после вызывали секретарей и отправляли дальше.
— А что вы от меня хотите, что?
— Нужна операция и срочно, — настаивала Оля.
— Срочно! С севера прилетел борт, трое пострадавших на нефтебазе, обрушение подъезда, опять пострадавшие. Вот, — он порылся в бумагах и показал длинный список. — Это те, кому срочно нужна операция, мы отправляем их в Москву. Вашего мужа тут нет.
— Впишите.
— Их жизнь на волоске, а у вашего мужа сейчас стабильная ситуация. А вот список, кому срочно нужно ставить имплантаты, а вот список оборудования для тех, кто не может даже самостоятельно дышать, а вот….
Оля никогда не задумывалась о больницах, относилась к ним как к пожарным. Пока ничего не болит, то и нечего к ним обращаться. Но это не означало, что другие не болели. Больных было много, даже, как ей казалось, слишком много.
8. Хоть чем-то, да помогут
— Ольга Николаевна? — утром, когда она еще не успела даже умыться, раздался звонок.
— Да.
— Вас беспокоят из бухгалтерии, к нам пришло постановление, что мы должны выплатить пени в размере ста восьмидесяти тысяч.
— Постойте, какая бухгалтерия и что за пени? — Оля остановилась и уже подумала, что ошиблись номером.