Миссис Норман собрала готовые работы по арифметике. Следующий тест состоял из предложений, в которые требовалось вставить пропущенные слова, например: «Бедному маленькому... нечего..., он голоден». На этот раз миссис Норман не дала списка правильных ответов. Искушение возникло позднее. По прошествии двадцати минут миссис Норман сказала: «Остановитесь и проверьте результаты. Вот список ответов. Рядом с каждым своим правильным ответом поставьте знак С, а рядом с неправильным — X. Там, где ответа вы вообще не дали, никакого знака не ставьте. Сосчитайте, сколько у вас получилось знаков С. Это — ваша отметка. Поставьте ее в правом верхнем углу на первой
Проверяя свое задание, Джерри изменил некоторые ответы. Затем последовал тест на общую эрудицию. Как и в предыдущем задании миссис Норман раздала детям ответы для подсчета своих оценок. Джерри и здесь сжульничал. Последним давался тест, в котором возможность схитрить была иной. Миссис Норман объяснила: «Тест на знание смысла слов предусматривает, что вы должны разъяснить значения предложенных вам понятий. Это задание будет частью вашей домашней работы. Тест вы должны выполнить сами, не обращаясь ни к кому за помощью и не заглядывая в словари. Сделайте эту работу сегодня, а завтра сдадите. Запомните: никаких подсказок!»
Через несколько дней миссис Норман снова пришла в класс. Она снова раздала тесты, очень похожие на предыдущие: задания на арифметические подсчеты, завершение предложений, общую эрудицию и знание смысла слов; однако все вопросы отличались от тех, что предлагались прежде. На этот раз участники не получили списки ответов, задание на дом им не давалось и у Джерри не было никакой возможности схитрить; иными словами, тест показывал именно то, что Джерри действительно сам знал. Сопоставив материалы двух тестов, Хартшорн и Мэй выявили тех, кто мошенничал. Результаты второго теста у Джерри были настолько хуже, что их никак нельзя было объяснить простым невезением. Это также не могло быть следствием различий между двумя тестами. Сопоставление данных первой и второй проверок позволило исследователям установить, кто из детей вел себя нечестно.
Исследователи знали, кто обманывал, обманщики же не подозревали, что им об этом известно. На следующей неделе учитель вручил Джерри список вопросов. Начало было вполне невинным:
— Любишь ли ты собак?
— Хорошее ли у тебя обычно настроение?
— Чувствуешь ли ты себя по утрам хорошо отдохнувшим?
Далее следовали вопросы, призванные выяснить, станут ли обманщики отрицать свой обман:
— Помнишь, как недавно тебе был предложен тест?
— Помнишь, как одно из заданий было дано на дом?
— Ты действительно выполнил его сам, без чьей-то помощи?
— Если ты получил подсказку, то попросил ли ты ее у кого-то или заглянул в словарь?
— Понимал ли ты тогда, что не должен обращаться за помощью?
К некоторым заданиям давались списки правильных ответов.
— Списал ли ты хотя бы один из ответов из этого списка?
Выполняя тесты в школе, 44% детей прибегали к списыванию. Данный показатель варьировался от менее 20 до более 50% в разных школах, классах, а также в зависимости от возраста, пола, расовой принадлежности детей. Приведенные данные, вероятно, занижены, поскольку невозможно выявить детей, схитривших один-два раза в том или ином задании. Подавляющее большинство из этих 44% солгали, отвечая на вопрос, не жульничали ли они. В каждой возрастной группе солгали больше половины из жульничавших детей, обычно этот показатель превосходил 80%. Однако 20% не стали отпираться и признались; ну конечно, были и такие, кто с самого начала не прибегал к обману.
Вопрос вопросов: почему одни дети поступают честно, тогда как другие жульничают, а потом лгут, отрицая свое плутовство? В чем различия между честными детьми и обманщиками?
Чтобы ответить на эти вопросы, Хартшорн и Мэй из тысяч детей, участвовавших в эксперименте, отобрали две группы. В каждую включили поровну мальчиков и девочек, в них были представлены все обследованные школы и классы. 80 детей, не прибегавших ни к каким уловкам, составили «честную» группу. Их сравнивали с 90 детьми, которые списывали правильные ответы или пользовались подсказками, а потом умолчали об этом. Побывав дома у этих детей, исследователи беседовали с их родителями, а также наблюдали особенности их отношений с детьми.