Нелегко, заподозрив подростка во лжи, вступить с ним в единоборство. Сам факт обмана часто выводит родителей из себя, заставляя добиваться признания любой ценой. Но иной раз столкновения не избежать, как в случае с Джоном. Чаще, однако, ложь подростков не столь серьезна. Обычно она касается невыученных уроков, невыполненных поручений, потерянных или испорченных вещей. Родители сами должны решить, когда следует добиваться признания, а когда — избегать конфликтов и опираться на доверие-
Насколько это важно — знать правду? Мнения родителей могут расходиться, но для всех очевидно, что при серьезной угрозе (зарождающейся привычке наркотикам или противоправных действиях) возникает достаточный повод, чтобы добиваться истины.
Такие же критерии можно применить и ко лжи младших детей. Заподозрив, что поведение ребенка приобретает нездоровую эротическую окраску либо у него возникает склонность к воровству, необходимо пойти на конфронтацию. К иным случаям лжи можно отнестись и мягче.
Когда Тому было 9 лет, мы однажды в воскресенье дали ему 5 долларов, которых с избытком должно было хватить на билет в кино и сладости. Сдачу мы попросили вернуть. Домой он никаких денег не принес, но рассказал леденящую душу историю о том, как у кинотеатра его остановил бандит в маске. В ходе дальнейших расспросов стало ясно, что ограбление — плод его фантазии, но Том все равно не признался, что истратил деньги. Наоборот, его версия стала обрастать все более неправдоподобными подробностями.
Мы почувствовали, что должны заставить его признаться, позвонили его приятелю, с которым он ходил в кино, и выяснили, что деньги были израсходованы на лакомства. Когда мы приперли Тома к стенке, он в отчаянии признался. Мы сыграли в полицейских и выиграли. Но было ли это необходимо? Была ли ставка столь высока, чтоб вырывать у Тома признание? Потом мы поняли, что эта ложь того не стоила. Нам следовало бы сказать: «Для нас очень важно, чтобы ты нас не обманывал. Мы должны тебе доверять, иначе мы не сможем позволять тебе ходить в кино одному, поскольку очень беспокоимся за тебя. Если ты честно расскажешь, на что потратил деньги, мы не станем тебя серьезно наказывать».
Такой подход привел бы нас к диалогу о необходимости доверия, а не к слезам и истерике, которые мы получили в результате. Можно было на следующей неделе запретить Тому пойти в кино, и это было бы ему достаточным уроком. Тогда не получилось бы, что конфликт разрешился триумфом сыщика и поражением преступника.
Ложь младших детей нередко принимает форму фантастических историй. Ваш сын может утверждать, будто он лучший игрок школьной команды, хотя на самом дело это не так; восьмилетняя дочь может рассказывать о том, как много у нее друзей, хотя это лишь ее мечта. Такого рода ложь часто представляет собой призыв о помощи. Не исключено, что ребенок испытывает ощущение своей неполноценности. В силу каких-то причин он стремится привлечь к себе внимание, и ваша задача — разобраться, что у него не в порядке. И хотя вы должны дать ему понять, что обмануть вас ему не удастся, отнеситесь к фантазиям ребенка как к сигналу о том, что нужно разобраться в его проблемах.
Родители способны научиться избегать столкновений и культивировать доверие вместо того, чтобы преследовать лжеца. Но им необходимо решить, какое применить наказание в том случае, если ложь очевидна и проступок наверняка заслуживает наказания.
Правильно прореагировать на детскую ложь и на то, что она призвана скрыть, — трудная задача для всех родителей. Дисциплина — та сфера, где нет всеобщих рекомендаций. Большинство родителей воспитывают детей так же, как в свое время воспитывали их самих, поскольку у них просто нет иного образца.
Жительница калифорнийского города Хейворд Мэри Бергамаско была арестована за плохое обращение с ребенком. Она выставила своего семилетнего сына у порога собственного дома с табличкой на груди, которую мог прочесть каждый прохожий. Там было написано: «Я — грязная свинья. Я стал таким, потому что врал и воровал. У меня связаны руки, потому что мне нельзя доверять. Смотрите на меня. Смейтесь. Я — вор. Я — плохой».