Он родился в 1889 г. в многодетной семье в Батуми, где его родители держали столовую. Окончил гимназию и осенью 1917-го поступил в Тифлисский мединститут. Но закончить его не успел: закрутили революционные вихри. Вступил в «Бунд» (Всеобщий еврейский рабочий союз), перебрался в Баку, где его брат Абрам был одним из лидеров местных «бундовцев». Там же некоторое время учился в университете. Видя, что большевики терпеть «Бунд» не намерены, быстро сориентировался и в апреле 1920 г. вступил в РКП(б). Выходец из мелкобуржуазной семьи, честолюбивый молодой человек изо всех сил старался показать преданность новой власти. Усердие было замечено: карьера Майрановского пошла вверх. В 1920–1922 гг. он служил инспектором, затем начальником отдела кустовой промышленности Совнархоза Азербайджанской ССР. В 1922-м переехал в Москву, где завершил медицинское образование.
Послужной список Григория Моисеевича длинен и успешен. С января 1935-го он возглавляет токсикологическую лабораторию Всесоюзного института экспериментальной медицины (ВИЭМ). В августе 1937-го его вместе с руководимой им исследовательской группой переводят в Наркомат внутренних дел. Работа та же: с ядами. Только не для лечения — для умерщвления тех, кого руководство страны решило тайно ликвидировать. Требования к продукции высокие: яд должен действовать быстро и надежно, не оставляя следов, которые можно было бы обнаружить при вскрытии. Человек скончался от острой сердечной недостаточности. А вот определить, почему она внезапно наступила, даже опытному патологоанатому должно быть не под силу.
Токсикологическая лаборатория в НКВД была строго засекречена, как и должность Майрановского. Начальник группы 7-го отделения 2-го спецотдела наркомата. А затем начальник группы 1-го отделения 4-го спецотдела. Поди догадайся, что это за должность и в каком именно подразделении всесильного ведомства. А в узком кругу работников наркомата в этой сверхтайной структуре тоже менялись индексы: «лаборатория-1», «лаборатория-12», «лаборатория-Х» и просто «Камера». Не менялась только суть: яды, яды, яды… Здесь же испытывались и способы их использования — традиционный шприц, отравленные пули или, например, укол острием зонтика, авторучкой или иным внешне безобидным предметом. Работали в лаборатории высококвалифицированные специалисты: Филимонов, Аничков, Емельянов, Муромцев (впоследствии профессор и академик). Подопытными служили приговоренные к расстрелу. Кто были эти люди? Отъявленные уголовники или безвинные жертвы, попавшие в сталинскую мясорубку и объявленные врагами народа? До сих пор их имена хранятся в тайне. Нынешняя ФСБ России открывать свои архивы даже 75-летней давности не торопится.
«Засветилась» «Камера» в августе 1953-го, когда Л. П. Берия и его подручные были арестованы и стали давать показания. Тогда и всплыли некоторые подробности этой дьявольской работы как доказательства «злодеяний английского шпиона и злейшего врага Советского государства Берии».
Отбирали на муки «для научных исследований» молодых и пожилых, полных и поджарых, мужчин и женщин. Разрешение на выдачу из тюрьмы тех или иных «объектов» давали заместители наркома, чаще В. Н. Меркулов и Б. 3. Кобулов. Яды вводили с пищей или напитками, при помощи уколов шприцем, тростью и другими колющими предметами. Использовались и портативные бесшумные пистолеты, стрелявшие миниатюрными пулями, в которых были капсулы с различными ядами. Нередко из таких пистолетов стрелял и Майрановский. Обычно делал по три выстрела, беря за точку прицеливания ту часть тела, попадание в которую обычной пули не приводит к смертельному исходу. Сделает выстрел и наблюдает, как сработал яд. Если жертва корчится в муках — заряжает пистолет новым патроном, где пуля уже с другим ядом. И так до трех раз. Тех, кто после опытов выживал, «списывали», т. е. просто добивали выстрелом в затылок. А потом имена умерщвленных ядами, как и всех подвергнутых экспериментам, вносили в список со стандартной формулировкой: «Приговор приведен в исполнение».
Сколько несчастных прошло через «Камеру»? Майрановский потом признает: около 100 человек. Но его высокопоставленный шеф — начальник 4-го Управления НКВД П. А. Судоплатов — на допросе 1 сентября 1953 г. покажет не менее 150. По другим данным — свыше 200.
Однажды после введения яда один из подопытных стал что-то говорить, перемешивая бессвязную речь с фрагментами личных воспоминаний. Майрановского осенило: а что, если создать такой препарат, после введения которого «объект» «раскалывается» и дает ценные признания? Идея начальству понравилась. И снова опыты, опыты…