Я хотела спросить у Лины о каком женихе она спрашивала, но, к счастью, почти сразу поняла, что она имела ввиду Мерада.
— Понятия не имею, — буркнула.
— Вы днем кажетесь такими холодными друг к другу, но ночью видно, насколько вы влюблены, — Лина улыбнулась, а я еле сдержалась, чтобы не скривиться. Я честно не знала, что во сне лезла обниматься к Мераду. Мне об этом Лина рассказала и я наконец-то поняла, почему Кад по утрам выглядел настолько злым и не выспавшимся. При чем, мои сонные объятия происходили каждую ночь. Из-за этого Лина стала называть нас «страстная парочка» и уже вскоре это разлетелось по округе.
***
Прошло два дня. Наступил вечер и я, как обычно, сидела около ворот. Вздрогнула, когда почувствовала, что земля содрогнулась и тут же изо всех сторон услышала:
— Тысячелетний возвращается!
Сначала из леса выбежало около двух дюжин оборотней, в зверином обличие. Некоторые из них хромали и на парочке еще виднелись оборванные кандалы. Как я поняла, это и были те пленные, которых тысячелетний освободил.
Затаив дыхание, я смотрела на то, как высокие деревья с оглушающим хрустом падали на землю и вот из леса вышел Тысячелетний. Говорили, что он ростом пять, или шесть метров, но оборотень был, как минимум, в два раза больше. Огромный волк, подобно человеку, идущий на ногах. Шерсть густая и черная, а глаза красные, будто бы налившиеся кровью.
От него исходила мощь и сила. Настолько сильные, что сразу будто бы подавляли. Внушали страх и панику, заставляя сердце стучать оглушающе громко, пропуская удары за ударами. Даже я невольно сжалась, чувствуя желание отбежать в сторону, но, застыв на месте, смотрела на Тысячелетнего. Заметила на черной шерсти кровь. Не его. Это была кровь врагов, которых он разорвал на части. Чтобы изувеченные тела тех, кто посмел пленить оборотней, были небольшим посланием для короля.
Когда Тысячелетний вошел в город, я хотела подойти ближе, но не могла. Слишком много народу было вокруг и они меня, наоборот, оттесняли назад. То, что происходило вокруг, напоминало истерию. Все кричали, приветствуя оборотня. Пытались донести до него свои слова. Хоть каким-то образом привлечь внимание, чтобы он на них хотя бы раз взглянул, но Тысячелетний, возвышаясь над домами, просто шел вперед.
Я догадалась, что он направлялся к замку и побежала в ту сторону, но я такая была не одна. Туда двинулась целая толпа и какие-то девчонки просто отшвырнули меня назад. Я мысленно выругалась, но сделала несколько глубоких вдохов, стараясь успокоиться. После этого спряталась за одним из домов и телепортировалась к территории около замка. Там, почти около самих ступенек, спряталась за небольшой изгородью, чтобы меня не заметили стражники и стала ждать, когда сюда придет оборотень.
И вот Тысячелетний, минуя часть города, вошел на территорию, окружающую замок. За ним сюда хлынули другие оборотни, но стражники перекрыли основной поток толпы, закрывая массивные ворота.
Затаив дыхание, я видела, как уже около самого замка Тысячелетний начал принимать облик человека. Постепенно он становился все меньше и вот шерсть начала исчезать. На ступеньки, около которых я находилась, он уже ступил, как парень, а не, как волк. Вот только, это был не Брант и не Арон. Это был Ранд.
Я догадывалась, что они могли стать одним целым, раз Тысячелетний пробудился, но все равно растерялась и несколько долгих секунд смотрела на Ранда. Рассматривала его.
В Ранде, действительно были черты и Бранта и Арона. Соединившись, они стали безупречными. Идеальными. И мне казалось, что более красивых людей во всем мире нет. Но даже красота у Рада была грубая. Мужская. Кожа очень смуглая. Брови густые, а глаза голубые. Но такие холодные. Пустые и безжалостные. Будто там не было души. Сплошная циничность и ледяная кровожадность. Беспощадность. Его называли божеством, а мне казалось, что передо мной был сам дьявол.
И Ранд был намного выше Арона и Бранта. Минимум, на две головы. Более широкий в плечах и массивный. Мощный. Казалось, что одной своей громоздкой рукой, он мог с легкостью свернуть шею взрослому мужчине.
Когда Ранд оказался совсем близко, кожа на моем плече начала жечь. Болеть и ныть. Настолько сильно, что я невольно прикусила губу, но, оттянув воротник туники, заметила, что метка вновь появлялась на плече. Там расплывался прежний рисунок.
Я все еще была растерянной, но хотела выйти из своего укрытия. Вот только, в следующее мгновение замерла на месте. А ведь на плече Ранда тоже была метка. Я ее не сразу заметила, ведь парень был ко мне боком, но сейчас смотрела на татуировку и понимала, что она другая. Не такая, как у меня.