Баллок снова испустил рев, слепо закружил на месте. Сорвав шляпу, он хлопал себя по голове и пытался стянуть пылающее пальто.
– Я тебя убью! – вопил он. – Всех вас убью!
Жена Девлина нагнулась к камину. Гибсон понял ее задумку, лишь когда она обеими руками взялась за кочергу. А потом она сделала шаг вперед и с размаху обрушила кочергу на голову Баллока.
Железный прут врезался в череп сбоку, кость отвратительно хрустнула. Баллок тяжело повалился, опрокинув стол, и пламя с его пальто и волос метнулось на потертый, залитый спиртом ковер.
– Быстрее! – воскликнул Гибсон, подавшись к окну и чуть не падая. – Шторы!
Алекси подбежала первой и сдернула вниз выцветшую тяжелую ткань, подняв облако пыли и паутины. Геро Девлин сняла с себя накидку и принялась хлопать по огню, который трещал уже у двери. Дым заполнил комнату.
– Сюда! – крикнула Алекси, бросая штору на языки пламени.
Вместе они забили и затоптали огонь до полного уничтожения. На черном, закопченном ковре так и лежал Баллок с размозженной головой.
– Надеюсь, он мертв, – сказала виконтесса.
– Да уж, – подхватила Алекси.
Трое победителей дышали заполошно и хрипло, их лица раскраснелись от жары и от радости. Они обменивались восторженными взглядами, без слов понимая друг друга.
А затем из прихожей раздался крик и грохот.
В гостиную ввалился Девлин и остолбенел, мечась взглядом между женой, Гибсоном, Алекси и кровавым, почерневшим трупом у их ног.
– Какого черта?!
На лице виконтессы появилось странное, ошеломленное выражение, которое озадачило Гибсона, но тут он заметил влажное пятно, расплывавшееся по ее юбке и по ковру под ее ногами, – пятно, не имевшее никакого отношения к разлитому спирту.
– Ну, – сказал Гибсон со смехом, вызванным головокружительным облегчением. – Ты, пожалуй, малость опоздал, чтобы помочь нам позаботиться о мистере Баллоке. Но зато поспел как раз вовремя, чтобы доставить свою жену домой. И поспеши. Судя по всему, ваш малыш решил, что ему самая пора появиться на свет.
ГЛАВА 58
Суббота, 30 января
Младенец-то повернулся, но Геро все равно промучилась всю ночь и половину следующего дня. Поначалу Себастьян помогал ей ходить взад-вперед перед камином; шторм на улице пушечно бил в стену порывами ветра и обстреливал окна дождем. Затем, когда приступы боли стали такими сильными и частыми, что жена больше не могла держаться на ногах и легла, он сидел рядом. Геро отчаянно вцеплялась в его руку. Если бы он мог забрать ее боль, то так бы и поступил. Спустя несколько часов он уже думал, что если бы ценой своей жизни мог прекратить эту бесконечную, жестокую агонию, то и на это согласился бы.
А младенец все не хотел рождаться.
– Матерь Божия, почему вы ничего не делаете? – накинулся Себастьян на Алекси Соваж ближе к полудню.
Гибсон настоял на том, чтобы целиком довериться французской докторессе, заявив, что за один лишь последний год она приняла больше родов, чем он за всю свою врачебную карьеру. Но по мере того как часы тянулись и тянулись, а взмокшая Геро, подавляя стоны, продолжала страдать, Себастьян все сильнее сомневался в здравомыслии своего друга.
Француженка глянула на него, ее осунувшееся лицо покраснело.
– Ваш сын появится на свет, когда будет к тому готов, милорд.
– У первенцев есть привычка затягивать роды, – негромко добавил Гибсон.
«Насколько затягивать?» – чуть не закричал Себастьян. Но каким-то образом сумел проглотить вопль и изобразить видимость спокойствия над леденящим, душераздирающим ужасом.
Порой до него доносились голоса Гендона, Джарвиса и леди Джарвис – они, не смыкая глаз, коротали время ожидания этажом ниже. Клер Бизетт принесла закуски, которые Гибсон и Алекси с аппетитом стали поглощать, что Себастьян нашел отвратительным. И вот, когда стало казаться, что Геро уже больше не выдержит, Алекси сказала:
– На подходе.
Себастьян не смог на это смотреть. И поэтому смотрел в лицо Геро. Теперь он уверился, что любой из превозносящих силу, выносливость и храбрость мужского пола просто никогда не видел, как женщина рожает.
– Вы справились, миледи, – воскликнула Алекси охрипшим, взволнованным голосом.
Геро снова схватила Себастьяна за руку, глубоко вонзив пальцы, она дрожала всем телом от усталости и облегчения.
– Все хорошо? Пожалуйста, скажите мне, что все хорошо.
Ей ответил громкий крик, из-за которого глаза Себастьяна наполнились слезами, так что он спрятал лицо в потном клубке волос Геро.