Жюль Калхоун был стройным и элегантным «джентльменом для джентльменов», тридцати с хвостиком лет, с прямыми соломенными волосами и хитроватым взглядом. Любезный и чрезвычайно умный, он гениально устранял разрушительные воздействия погонь за преступниками на хозяйский гардероб. Но при всем его умении обращаться с сапожной ваксой и крахмалом Калхоуна нельзя было причислить к обычным слугам. Родившийся в одном из худших лондонских притонов, он знавал такие места в городе – и таких его обитателей, – которые заставили бы большинство собратьев Жюля по камердинерскому ремеслу содрогнуться от ужаса.
– Никогда не слышал о человеке по имени Баллок? – поинтересовался Себастьян. – Мне его описывали как здоровяка со шрамом на лице. Держит лавку где-то в окрестностях Голден-сквер.
– Кажется, нет, милорд, – покачал головой Калхоун. – Но могу разузнать про него, если вам угодно.
Себастьян кивнул.
– Только будь осторожен. Похоже, у этого типа прескверный характер.
ГЛАВА 11
Суббота, 23 января 1813 года
Правя сливочно-белой четверкой из конюшни О'Мэлли, Себастьян еще до рассвета выехал из Лондона в сопровождении своего грума Тома, крепко державшегося за высокое сидение в задке экипажа. Мальчишка служил у виконта уже два года, с тех самых пор, как попытался обчистить его карманы в таверне на окраине Сент-Джайлза. Себастьян, обвиняемый в убийстве, которого не совершал, тогда играл в кошки-мышки с законом. Юный беспризорник спас ему жизнь, за что Себастьян до сих пор чувствовал себя в неоплатном долгу, хотя Том твердил, что все счеты давно сведены.
Экипаж проносился через туманные луга с белой от инея травой, по сонным деревням с каменными, крытыми соломой коттеджами и рябившими под ветром запрудами, где в прибитых морозом камышах на мелководье промышляли утки. В розовой дымке над голыми вязами и березами уже взошло солнце, а путники все мчали и мчали вперед, скачущая галопом четверка поглощала милю за милей. Ходившие ходуном конские бока заметно потемнели от пота к тому времени, когда Том подул в рожок, требуя подменных лошадей.
– Ни в жисть мы не поспеем до Хартвелл-Хауса за три часа, – критическим взглядом окинул грум свежую упряжку.
– Поспеем, – ухмыльнулся Себастьян, захлопывая крышку карманного хронометра.
Они добрались до места назначения за два часа и пятьдесят минут.
Хартвелл-Хаус[8], небольшое элегантное поместье тюдоровских времен, вот уже четыре года как было арендовано изгнанными Бурбонами. Поговаривали, будто владелец поместья, сэр Джордж Ли, не в восторге от обращения королевской семьи с его имуществом. Останавливая экипаж на неровной гравийной дорожке перед особняком, Себастьян подумал, что сэра Джорджа нетрудно понять.
В почтенных древних стенах были грубо пробиты новые окна, на крыше хлопало на холодном ветру развешенное сушиться истрепанное белье. Некогда роскошный газон там и сям был распахан под овощные грядки; воздух полнился блеянием коз и кудахтаньем кур.
– Видок похуже, чем на зачуханном заднем дворе в Сент-Джайлзе, – заметил Том, бросаясь принять поводья.
– Не Версаль, да?
Мальчишка недоуменно наморщил острое личико:
– Вер… чего?
– Версаль. Роскошный дворец, служивший домом французским монархам, пока революционеры в 1789 году не заставили королевскую семью переехать в Париж.
– А-а. – Грума объяснение, похоже, не впечатлило. Хотя, опять же, Том ни в грош не ставил чужестранцев, а французов в особенности.
Себастьян легко спрыгнул на землю.
– В конюшне держи ушки на макушке, хорошо?
– Заметано, хозяин! – просиял щербатой улыбкой мальчишка.
Все еще усмехаясь себе под нос, виконт направился к небольшому, обшарпанному портику особняка. Почти всякому, кто явился бы к дочери последнего коронованного правителя Франции без приглашения, в резкой форме отказали бы в аудиенции. Но не Себастьяну Сен-Сиру, наследнику влиятельного графа Гендона, канцлера казначейства. Хотя размолвка между графом и его сыном ни для кого не составляла секрета, мало кто знал ее истинные причины, и ни одна обедневшая царственная особа Европы не стала бы рисковать расположением члена кабинета министров Британии, ведающего финансовыми вопросами.
В результате виконту пришлось прождать в темном холле лишь несколько минут, прежде чем лакей в напудренном парике и поношенной ливрее сопроводил его во двор, а затем за дальнее крыло дома. Мария-Тереза-Шарлотта, Дочь Франции[9], дожидалась визитера у входа в длинную, фигурно подстриженную аркаду, которая простиралась к серебристо мерцавшему в отдалении водоему. Принцесса стояла с одной из фрейлин, устремив взгляд на канал, но при приближении Себастьяна обернулась и кивнула, отпуская лакея.
8
История поместья Хартвелл-Хаус насчитывает почти тысячу лет и уходит корнями во времена царствования Эдуарда Исповедника (1042-1066 гг.). Существующий и поныне особняк был построен в 1570-1617 гг. для богатой и влиятельной семьи Хэмпденов. Затем в 1650 г. через брак поместье перешло во владение старинного бакингемширского рода Ли. С 1809 по 1814 год здесь нашли приют изгнанные Бурбоны: Людовик XVIII с супругой Марией-Жозефиной Савойской (которая умерла в этом доме в 1810 г.), уже знакомая нам Мария-Тереза-Шарлотта, дочь Людовика XVI и Марии-Антуанетты, граф д’Артуа (впоследствии Карл X), изгнанный король Швеции Густав IV и сотня придворных. Когда в 1814 г. после отречения Наполеона сенат Франции предложил Людовику XVIII вернуться на престол, именно в библиотеке Хартвелл-Хауса тот подписал согласие принять французскую корону.