Прерывая молчание визитера, Вондрей снова хмыкнул и поинтересовался:
– Что, так и пребываете во власти иллюзии, будто Дамиона Пельтана убили не пресловутые лондонские грабители, а кто-то другой?
– Пожалуй, что так. Скажите, а был ли Пельтан ярым сторонником императора Наполеона?
– Доктор Пельтан целиком посвятил себя врачеванию. Насколько мне известно, его нельзя было причислить к ярым сторонникам кого бы то ни было.
– Но он был за мир?
– Да.
– А был ли он доволен ходом переговоров, их направлением?
Вондрей глянул на Себастьяна поверх пенсне.
– Дамион Пельтан в переговорах участия не принимал.
– Но он же знал, как они движутся, не так ли?
– Нет.
– Нет?
– Нет. – Француз вернулся к своим документам.
– Известно ли вам, что у Дамиона Пельтана здесь, в Лондоне, есть сестра? – спросил Себастьян.
– Да, известно. А теперь прошу меня извинить, я действительно очень занят. Не будете ли вы так любезны уйти и позволить мне закончить работу?
– Сию минуту. Так вам даже не любопытно узнать, что случилось с вашим доктором?
– Я дипломат, а не полицейский. Праздное любопытство – это роскошь, которую я не могу себе позволить. Если убийца Дамиона Пельтана должен остаться безнаказанным, чтобы переговоры беспрепятственно продолжались, пусть так и будет.
– Да, вашу позицию нетрудно понять. Но что если Пельтан был убит кем-то, вознамерившимся сорвать вашу миссию? Вам не приходило в голову, что убийца вполне может предпринять еще одну попытку, нацелившись на другого члена вашей делегации?
Вондрей уронил перо, посадив на бумагу кляксу, и резко поднял голову. Его взгляд вонзился в Себастьяна, стоявшего на другом конце комнаты, и метнулся прочь, когда за окном трактира зазвучали шаги по мостовой.
С улицы послышалось восклицание мужчины, которому вторил нежный женский смех. Почти сразу Себастьян понял, чьи это голоса. А вскоре увидел полковника Фуше и идущую с ним бок о бок Мадлен Кеснель, на руке которой висела рыночная корзина.
Маска дипломата не смогла скрыть дикий страх, промелькнувший по лицу ее отца, когда тот вдруг столкнулся с новой, очевидно, ужаснувшей его возможностью.
* * * * * * * *
На город опустился удушающий густой туман, желтый и тяжелый, с горькой вонью угольного дыма.
Выйдя из «Герба Гиффорда», Себастьян направился к стоянке фиакров в конце Йорк-стрит. Была лишь середина дня, но улица удивляла безлюдьем, подошвы скользили по влажной закопченной брусчатке, каждый звук усиливался или искажался удушливой грязной пеленой, напитанной сыростью.
Он ясно слышал звяканье упряжи в отдалении, крики лодочников на реке. И чьи-то размеренные шаги, возникшие из ниоткуда и быстро приближавшиеся.
ГЛАВА 36
Себастьян шел по улице, предельно насторожившись.
Преследователь из тумана шагал в ногу с ним.
Навстречу попался сгорбленный старик в синем рабочем халате, его седобородое лицо было усыпано капельками мороси, словно бисером. Наклонив голову, он не оглядываясь прошаркал мимо. А секундой позже раздался глухой удар от столкновения двух тел и вопль рабочего:
– Черт! Смотри, куда прешь-то!
Шаги преследователя стихли, а затем снова зазвучали, уже быстрее.
Себастьян подался в сторону и развернулся спиной к кирпичной стене ближайшего дома. Замерев, прислушался.
Проклятый туман.
Из влажных клубов выступил мужчина – определенно джентльмен, в модном пальто и бобровой шапке, нижняя часть лица замотана шарфом. Левая рука опущена вниз, так что складки пальто скрывали сжатый в кулаке кинжал.
– Не меня ищите? – окликнул Себастьян.
Изумленный взгляд мигом нашел его лицо. Темные глаза с густыми ресницами вдруг моргнули. Видимо, преследователь понял, сколь радикально переменилась ситуация. Он утратил преимущество внезапности, и к тому же гораздо легче ткнуть намеченную жертву ножом в спину, чем бороться лицом к лицу.
Себастьян сделал шаг вперед.
– В чем дело? Предпочитаете иметь дело с моей спиной?
Горе-убийца припустил прочь по улице.
Себастьян ринулся следом.
Из тумана вынырнула упряжка тяжеловозов. Склонив головы, они упрямо налегали на постромки; перегруженная телега дребезжала по булыжной мостовой. Беглец остановился и развернулся, в руке сверкнула сталь.
Себастьян поскользнулся на мокрых камнях, и прежде, чем он успел уклониться, лезвие полоснуло по предплечью. Пытаясь восстановить равновесие на обледеневшей дороге, он почти упал.