Он крутнулся, нащупывая кинжал в сапоге, когда задыхающийся голос воскликнул:
– Милорд Девлин?
Из тумана показался один из констеблей Лавджоя: открытый рот с усилием всасывал воздух, тяжеловесный живот трясся на полурыси.
Себастьян расслабился.
– Да, в чем дело?
Констебль остановился, его полное красное лицо блестело от пота, несмотря на холод. Он нагнулся, опершись руками о колени, и пытался отдышаться.
– Прошу прощения у вашей светлости, но произошло убийство. Сэр Генри подумал, что вам захочется узнать.
– Что случилось?
– На Бердкейдж-уолк джентльмена убили. – Констебль выпрямился, так и не избавившись от одышки. – Во всяком случае, леди… э-э-э… джентльмен, который с ней… хм… говорит, что это джентльмен. Вот ведь петрушка какая, джентльмен, а наряжен как леди. Сколько лет живу, никогда такого не видел!
ГЛАВА 44
Прогулочная аллея, известная как Бердкейдж-уолк, пролегала по южной стороне Сент-Джеймсского парка. По широкой дороге, окаймленной рядами вязов и лип, публика могла передвигаться только пешком. Право проезда по Бердкейдж-уолк принадлежало исключительно членам королевской семьи. Они не часто пользовались этой прерогативой, но тем не менее сохраняли ее за собой.
За последние пятьдесят с лишним лет аллея приобрела репутацию популярного «рынка молли» и площадки для фланеров. Соседство с казармами гарантировало, что здесь всегда найдется молодой красавчик-гвардеец, желающий заработать гинею-другую.
Шагая под укутанными туманом голыми ветвями зимующих деревьев, Себастьян задавался вопросом, что привело сюда на погибель Амброза Лашапеля. Но когда подошел к группе мужчин в шинелях на восточном конце аллеи, то, к своему удивлению, заметил высокую женщину с каштановыми волосами, которая сидела, сгорбившись, на скамейке чуть в стороне. Серена понурила голову, а руки зажала между колен, что выглядело бы уместнее, будь на ней бриджи. Ее зеленое шелковое платье было порвано, с плеча свисало черное кружево, некогда окаймлявшее вырез.
– А, лорд Девлин, – окликнул сэр Генри Лавджой, отделившись от констеблей. Теперь Себастьян смог увидеть, что они обступили распростертое тело другой женщины, а скорее, мужчины в красном бархатном женском платье и в белой меховой накидке с темными кровавыми пятнами. – Я подумал, вам захочется на это взглянуть.
Себастьян снова посмотрел на Серену. Французский придворный не поднял головы.
– Что случилось? – спросил Себастьян у магистрата.
– Ее зовут Ангельское Личико, Анжелика. По крайней мере, так она себя называла, когда носила юбки. В бриджах это был Джеймс Фаррагут, ювелир, державший магазинчик на Хеймаркете. По словам… – сэр Генри помолчал, будто подыскивая подходящее существительное, – …персоны, сопровождавшей ее… его, они просто шли по аллее, когда неизвестный мужчина нагнал их сзади, ударил Фаррагута ножом в спину и затем убежал.
– Фаррагут мертв?
– О да. Похоже, он умер почти мгновенно.
Себастьян сделал несколько шагов и присел на корточки возле мертвеца. Среднего роста, стройный, слегка вьющиеся темные волосы и тонкокостное лицо с волевым подбородком. Нет, этого человека Себастьян никогда раньше не видел.
– С чего вы взяли, что меня это может заинтересовать?
– Та… персона, гулявшая с жертвой, высказала такое предположение.
Поднявшись на ноги, Себастьян направился туда, где все еще сидел Лашапель.
Французский придворный проявил отчаянную храбрость, сражаясь против сил Революции, но убийство друга явно затронуло его очень глубоко.
– Вы в порядке?
– Да. – Серена подняла голову и горестно вздохнула. – О Боже, это моя вина. Ангел мертва из-за меня.
Себастьян присел на скамейку рядом с ней.
– Что вы здесь делали?
Призрак улыбки коснулся накрашенных губ придворного.
– Кобелировали, конечно. Сюда наведываются здоровенные гвардейцы.
Кобелировали. Себастьян слышал, как то же самое называли «цеплять» или «шпилить». Он сказал:
– Холодновато сегодня, не так ли?
Серена пожала плечами.
– Холод отбивает охоту у сволочей, работающих на «Общество по борьбе с пороком».
Уставившись на залитый туманом парк, Себастьян спросил:
– Почему вы вините себя за смерть Анжелики?
Серена не сводила глаз с распростертого тела подруги.
– Она замерзла. И я одолжила ей свою меховую накидку. Эта накидка приметная… меня все по ней узнают. Думаю, тот, кто убил Ангела, увидел на ней накидку и решил, что это я.