Негативный выбор
Социологи современности рассматривали период с XVI по XX век как период, когда все социальные группы были охвачены культивированием новых форм отношений — брака по любви, бескорыстной дружбы, сострадательного отношения к незнакомым людям и национальной солидарности, и это далеко не полный перечень. В целом все это можно назвать новыми социальными отношениями, новыми институтами и новыми эмоциями, основанными на выборе. Таким образом, ранний эмоциональный модерн был модерном, в котором свобода (выбирать) была наделена законным статусом, и индивиды познавали свою свободу, совершенствуя практику выбора, осуществляемого через эмоции. Рассматриваемые социологией как поддающиеся определению и относительно устойчивые эмпирические и феноменологические отношения, узы «дружбы», «романтической любви», «брак» и «развод» были самодостаточными, ограниченными социальными формами, содержавшими ярковыраженные эмоции, имевшие четкие названия. В противоположность этому наш новейший гиперподключенный модерн, судя по всему, характеризуется формированием псевдодоверительных или негативных связей: секс на одну ночь, молниеносный секс, секс без предварительного знакомства, интрижка, сексуальное партнерство, дружеский секс, случайный секс, отношения без обязательств, беспорядочные связи, виртуальный секс — это лишь некоторые названия отношений, определяемых как недолговечные, протекающие с нулевой или минимальной вовлеченностью самосознания, часто лишенные эмоций и содержащие форму самодовлеющего гедонизма, с сексуальным актом в качестве его главной и единственной цели. В таком сетевом модерне необразование связей само по себе становится социологическим феноменом, социальной и эпистемологической категорией49. Если ранний и высокий модерн были отмечены борьбой за определенные формы общения, где любовь, дружба, сексуальность были бы свободны от моральной и социальной критики, то в объединенном в информационную сеть модерне эмоциональные переживания, по-видимому, избегают названий эмоций и отношений, унаследованных от эпох, где взаимоотношения были более стабильными. Современные отношения заканчиваются, разрываются, угасают, сходят на нет и следуют динамике позитивного и негативного выбора, который тесно переплетает связи и их отсутствие.
Именно эту динамику я хочу осветить в данной книге, продолжая тем самым мое предыдущее исследование взаимодействия между любовью, выбором и культурой капитализма50. Но если в моем предыдущем исследовании я пролила свет на изменения в самом понятии о выборе партнера и о его структуре, то здесь я уделяю особое внимание еще одной, новой категории выбора: выбора «не выбирать» — форме, которая появилась в результате разного рода битв за свободу, происходивших в течение последних двухсот лет. Если в период становления модерна люди боролись за свое право иметь сексуальность, свободную от каких-либо общественных или социальных ограничений, то в новейшем модерне они считают само собой разумеющимся, что сексуальность — это выбор и право, неоспоримое и неопровержимое (за исключением, возможно, однополых браков, которые стали последним рубежом старой борьбы). Свобода человека непрестанно осуществляется посредством права не вступать в отношения или выходить из них, процесс, который мы можем назвать «выбором не выбирать»: отказаться от отношений на любом их этапе.
Хотя я не предполагаю прямой, откровенной причинно-следственной связи, аналогия между историей капитализма и историей романтических форм поразительна. На своем современном этапе капитализм принял такие экономические формы, как корпорация, общество с ограниченной ответственностью, международные финансовые рынки и коммерческий договор, центральное место в которых занимают иерархия, контроль и заключение договора. Эти формы нашли свое отражение в представлении о любви как о свободно заключаемых договорных отношениях, которые связаны этическими правилами обязательств, приносят очевидную отдачу и требуют долгосрочных эмоциональных стратегий и инвестиций. Страховые компании были важнейшими институтами для минимизации рисков, выступая в качестве третьих сторон между двумя подрядчиками и тем самым повышая надежность коммерческого договора. Эта социальная организация капитализма претерпела изменения и превратилась в разветвленную глобальную сеть с разрозненной собственностью и контролем. В настоящее время она практикует новые формы отсутствия обязательств посредством гибкого графика или аутсорсинга труда, обеспечивая небольшие сети социальной защиты и разрывая узы лояльности между работниками и предприятиями в законодательстве и на практике, что резко снизило обязательства корпораций в отношении работников. Современный капитализм также разработал инструменты для использования неопределенности — например деривативы — и даже делает неопределенной стоимость ряда товаров, создавая «спотовые рынки» (рынки немедленной поставки и платежа в противоположность срочным рынкам. — Прим. пер.), предлагая цены, которые постоянно корректируются в соответствии со спросом, таким образом, одновременно создавая неопределенность и извлекая выгоду из нее. Практика отказа от обязательств и выбора позволяет корпорации быстро выйти из сделки и быстро пересмотреть цены — практика, которая позволяет корпорациям быстро формировать и разрушать лояльность, а также дает возможность быстро обновлять и изменять производственные линии и беспрепятственно увольнять работников. Все это — практические подходы невыбора. Выбор, прежде являвшийся девизом «прочного капитализма», затем превратился в отсутствие выбора, в практику постоянной, сделанной «на ходу» корректировки собственных предпочтений, чтобы не вступать в отношения, не поддерживать их и вообще не связывать себя отношениями, ни экономическими, ни романтическими. Эти практики невыбора каким-то образом сочетаются с тщательными расчетными стратегиями оценки риска.
49
См. по этому поводу: Кастельс М. Интернет и личность: рабочие заметки для критической теории информационного общества // Critique of Anthropology 16, № 1 (1996). С. 9–38 [Castells M. The Net and the Self: Working Notes for a critical Theory of the Informational Society // Critique of Anthropology 16, № 1 (1996). P. 9-38].
50
Eva Illouz. Why Love Hurts (Cambridge: Polity Press, 2012). // Иллуз Е. Почему любовь ранит? М.; Берлин: Директмедиа Паблишинг, 2020.