Эмоции «провозглашаются» в самом начале, и, будучи однажды провозглашенными, они развиваются в заранее известном обеим сторонам направлении, что превращает «провозглашение» чувств в критически важный момент. Кэлвин Линдли Рон ухаживал за Люсией Дж. Ноттс, учительницей афроамериканской школы в Бренхеме, штат Техас. Его ухаживание приобрело характер такого же откровения, какое было описано выше. 31 мая 1886 года Кальвин написал Люсии письмо, положившее начало девятнадцатимесячному ухаживанию и решению вступить в брак. В его письме говорилось: «Думаете ли вы когда-нибудь обо мне? Мисс Люсия, нет необходимости говорить, что я люблю вас всем сердцем»119. Во многих случаях ухаживания в XIX веке любовь провозглашалась на самом начальном этапе и была скорее отправной, чем конечной точкой взаимоотношений. Признание в любви в начале ухаживания, таким образом, устраняло эмоциональную неуверенность. Более того, эмоциональная уверенность часто была условием, при котором женщина взаимодействовала с мужчиной. Заявляя о своих чувствах, мужчина увеличивал свои шансы завоевать сердце возлюбленной. Энтони Троллоп, очень полезный источник информации о процессе ухаживания английского среднего класса XIX века, представляет момент, называемый «провозглашением» чувств в своем романе 1867 года «Клеверинги» (The Claverings). Мистер Сол признается Фанни Клеверинг, ничего не подозревающей о его намерениях:
«Да, мисс Клеверинг, теперь я должен идти, но не из-за этого я настаивал бы на получении от вас ответа сегодня. Встретив вас, я познал любовь, и, если вы сможете полюбить меня в ответ, я возьму вас за руку и назову своей женой. Я нашел в вас то, что не смог не полюбить, — не смог не возжаждать того, чтобы связать с вами жизнь навеки. Прошу, подумайте об этом и дайте мне ответ, когда вы всецело обдумаете его»120.
Здесь признание в любви, как это часто происходило, незамедлительно сопровождается предложением руки и сердца, которое женщина должна либо принять, либо отвергнуть.
Многие составляющие уверенности, описанные выше, обусловлены важнейшей социологической характеристикой процесса ухаживания, а именно тем, что оно имеет структуру ритуала. Ритуалы не связаны с познанием или представлениями. Скорее они создают динамическое энергетическое поле, которое связывает партнеров посредством принятия общих правил и совместного участия в раскаленной символической реальности121. Ритуалы, как и нормы, определяют интенсивность, границы и объект эмоций. Это происходит потому, как ясно показал Дюркгейм, что ритуалы уменьшают неуверенность и неопределенность122. Социальная реальность всегда грозит утратить свой порядок, впустить хаос и непредсказуемость в наше сознание. Ритуалы — это как раз то средство, с помощью которого можно противостоять угрозе хаоса. Как проницательно выразился Джоэл Роббинс (ссылаясь на внушительный труд Роя Раппапорта о ритуалах), ритуалы придают «ясность, уверенность, надежность и традиционность информации [которую они транслируют]»123. Ритуалы объединяют людей благодаря предсказуемым и понятным всем правилам, которые усиливают и обостряют эмоции, ослабляют углубленность в себя и повышают потенциальную возможность поверить в реальность ситуации. Поскольку ритуал — это структурированное поведение, он направляет внимание на объект взаимодействия, а не на его внутреннюю сущность. Вот почему Дуглас Маршалл предполагает, что партнеры, участвующие в ритуалах, проявляют свою собственную волю: когда внимание фокусируется на каком-то внешнем объекте, именно эмоциональное отношение к объекту завладевает центром сознания. Интроспективная сосредоточенность на правилах выражения чувств, напротив, придала бы взаимодействию большую неопределенность и сделала бы его объектом переговоров, а не результатом прохождения хорошо известных этапов124. Более того, ритуал ухаживания имеет глубоко сюжетную и последовательную структуру, что само по себе является результатом его строгой нормативности. Даже когда атмосфера была прагматичной и деловой, ухаживание имело телос, что делало взаимодействие весьма целенаправленным и основанным на прогрессивной последовательности.
Подытоживая вышесказанное можно заметить, что процесс ухаживания в прошлом был организован в рамках семиотической, социальной, нормативной структуры, которая создала культурные варианты развития эмоций, для того чтобы телеологически и концептуально их организовать с помощью всем понятных норм и правил. Эти подходы, бесспорно, были основаны на гендерном неравенстве, на отождествлении сексуальности и греховности, на гетеронормативности, закрепленной в законе, и на первостепенном значении брака для экономического статуса и нравственной репутации. Эту форму уверенности нельзя отделить от религиозного патриархата, гендерного неравенства и отождествления секса с греховностью. Несмотря на всевозрастающие споры, такая нравственная и культурная структура преобладала вплоть до 1960-х годов. Например, американский философ Майкл Уолцер, перебирая в памяти события своей жизни в разговоре с Гарри Крейслером, вспоминает, что в 1957 году он собирался уехать в Англию, чтобы учиться в Кембриджском университете. Его тогдашняя подруга Джуди хотела присоединиться к нему, но смогла это сделать лишь после того, как он женился на ней, чтобы преодолеть сопротивление ее родителей125.
119
Вопрос мужественности: сборник по истории мужественности чернокожих мужчин США. Том 2: 19-й век: от эмансипации к Джиму Кроу / ред. Хайн Д. К. Дженкинс Э. Л. Bloomington: Indiana University Press, 2001. С. 234. [Hine D. C., Jenkins E. L., eds. A Question of Manhood: A Reader in U.S. Black Men’s History and Masculinity, vol. 2: The 19th Century: From Emancipation to Jim Crow. Bloomington: Indiana University Press, 2001. P. 234].
121
Дюркгейм Э. Элементарные формы религиозной жизни. New York: Free Press, 1995 [Durkheim É. Elementary Forms of the Religious Life. New York: Free Press, 1995].
122
Там же. См. также Маршалл Д. А. Поведение, верование и вера: Теория ритуальной практики // Sociological Theory 20, № 3 (November 2002). C. 360–380 [Marshall D. A. Behavior, Belonging and Belief: A Theory of Ritual Practice // Sociological Theory 20, № 3 (November 2002). P. 360–380.
123
Роббинс Дж. Ритуальное общение и лингвистическая идеология: чтение и переформулирование теории ритуала Раппапорта // Current Anthropology 42, № 5 (December 2001). С. 591–614 [Robbins J. Ritual Communication and Linguistic Ideology: A Reading and Partial Reformulation of Rappaport’s Theory of Ritual // Current Anthropology 42, № 5 (December 2001). P. 591–614, esp. 592].
125
Беседы с историей: Гарри Крейслер с Михаэлем Вальцером [Conversations with History: Harry Kreisler with Michael Walzer] // Institute of International Studies at the University of California, Berkeley (November 12, 2013). URL: http://conversations.berkeley.edu/content/michael-walzer (дата обращения: 21 июня 2017 г.).