Второе возражение может исходить от различных академических дисциплин, таких как культурология, квир-исследования и гендерные исследования, которые традиционно были озабочены ущемлением гражданских прав, тем самым прямо или косвенно делая свободу высшей ценностью, ориентирующей их науку (квир-исследования — междисциплинарное направление в исследовании сексуальной ориентации и гендерной идентичности, сложившееся в начале 90-х годов XX века. — Примеч. пер.). Как справедливо утверждает Аксель Хоннет, для современных людей свобода превосходит большинство, если не все ценности, включая равенство и справедливость23. Либертарианские феминистки и гей-активисты (особенно сторонники порнографии и ученые), литературоведы и философы каждый по-своему рассматривают свободу как наиболее уязвимое изо всех благ и поэтому не уделяют большого внимания ее патологиям, за исключением случаев, когда это принимает форму усталой критики неолиберализма или касается «нарциссизма» или «утилитарного гедонизма», поощряемого потребительским рынком. Но на это нежелание можно реагировать двояко. Первая реакция была очень хорошо сформулирована Венди Браун: «Исторически, семиотически и культурно изменчивая, а также политически иллюзорная свобода показала, что она легко присваивается либеральными режимами для самых циничных и далеко не освободительных политических целей»24. Если это так, то свобода — это социальная система, которую всегда следует рьяно защищать, и в то же время подвергать сомнению. Вторая реакция на нежелание вытекает из первой и носит методологический характер. Опираясь на принцип симметрии Дэвида Блура — рассматривать различные явления симметрично, не зная о том, кто хорош, а кто плох, победитель или проигравший, — мы можем предположить, что свободу следует критически рассматривать на симметричной основе как в экономической, так и в межличностной сферах25. Если мы, критически настроенные ученые, анализируем разрушительные последствия свободы в сфере экономической деятельности, то имеются все основания исследовать те же последствия в личной, эмоциональной и сексуальной сферах. Неоконсервативное торжество рынков и политической свободы и кажущееся прогрессивным торжество сексуальной свободы должны быть одинаково тщательно изучены не во имя объективности26, как того требует Ричард Познер в своем исследовании «Секс и разум» (Sex and Reason), а во имя всеобъемлющего взгляда на последствия свободы27. Принцип симметрии актуален и в другом отношении: критика нынешней сексуализации культуры исходит от нескольких культурных кругов — от движений за асексуальность, отвергающих центральное место сексуальности в определениях здоровой личности; от феминисток и психологов, обеспокоенных последствиями сексуализации культуры; и, наконец, от христианского большинства и религиозных меньшинств (в основном мусульманских), живущих в Европе и Соединенных Штатах. Все эти критики обеспокоены интенсивностью сексуализации культуры. Только ученые — поборники женского равноправия обратили внимание на это беспокойство, а такие антропологи, как Лейла Абу-Лугод и Саба Махмуд раскритиковали евроцентрические модели сексуальной эмансипации с точки зрения субъективности мусульманских женщин28, предлагая нам подумать о других формах сексуальной и эмоциональной субъективности. Критическое рассмотрение сексуальности в этой книге вызвано не пуританским стремлением контролировать или регулировать ее (это не входит в мои намерения), а скорее желанием придать нашим представлениям о сексуальности и любви исторический смысл, контекстуализировать их и понять, что в культурных и политических идеалах сексуального модерна могло быть захвачено или искажено экономическими и технологическими факторами, противоречащими эмоциональными идеалам и нормам, которые считаются залогом любви. Если в этой работе и прослеживается подразумеваемая норма, то она заключается в том, что именно любовь (во всех ее формах) остается наиболее значимым способом формирования социальных отношений.
23
Хоннет А. Право свободы: социальные основы демократической жизни. New York: Columbia University Press, 2014 [Honneth A. Freedom’s Right: The Social Foundations of Democratic Life // trans. Joseph Ganahl. New York: Columbia University Press, 2014].
24
Браун В. Состояние травмы: власть и свобода позднего модернизма. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1995 [Brown W. States of Injury: Power and Freedom in Late Modernity. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1995].
25
Блур Д. Знание и социальное представление. London: Routledge & Kegan Paul, 1976 [Bloor D. Knowledge and Social Imagery. London: Routledge & Kegan Paul, 1976].
26
Познер Р. Секс и разум. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1994 [Posner R. Sex and Reason. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1994].
27
См. Уэст Р. Секс, разум и склонность к абсурду // Georgetown Public Law and Legal Theory Research Paper № 11–76, 1993 [West R. Sex, Reason, and a Taste for the Absurd // Georgetown Public Law and Legal Theory Research Paper № 11–76, 1993].
28
Абу-Лугод Л. Действительно ли мусульманские женщины нуждаются в спасении? Антропологические размышления о культурном релятивизме и других его проявлениях // American Anthropologist 104, № 3 (2002). С. 783–790 [Abu-Lughod L. Do Muslim Women Really Need Saving? Anthropological Reflections on Cultural Relativism and Its Others // American Anthropologist 104, № 3 (2002). P. 783–790, esp. 785]; Махмуд С. Политика благочестия: исламское возрождение и тема феминизма. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2011 [Mahmood S. Politics of Piety: The Islamic Revival and the Feminist Subject. Princeton, NJ: Princeton University Press, 2011.