- Селин, - жарко прошептал Льер. – Дэвэр ушел, ты смогла обмануть его! – захлебываясь от восторга прошептал ей Льер в ухо. – Теперь никто не заставит тебя идти в ту пентаграмму, и… мы теперь будем всегда вместе! – Селин посмотрела на Льера, как на сумасшедшего, но он расценил ее взгляд по-своему. - Мне уже потихоньку сообщили, что меня наградят орденом и мне будет выплачено настольно большое вознаграждение, что хватит на покупку дома и на еще на многое другое. Мы с тобой поженимся и у нас будет и дом, и деньги! – Льер что-то еще лепетал и лепетал. Селин хотела его отпихнуть как можно жестче, но интуиция вдруг явственно шепнула, что этого делать нельзя, поэтому Селин ужом выскользнув из его объятий, быстро-быстро затерялась в общей толпе.
- Тварь, — это слово было единственным которое она прошептала. Потом бы праздничный… завтрак. Курсантам выдали по горсти конфет. Селин, обожавшая конфеты, сразу закинула одну в рот, потом вдруг подумала, и оставшиеся конфеты спрятала в карман куртки… на всякий случай, к тому же захотелось унести из этого мира хоть что-то на память. Льер снова подошел к ней, дожевывая конфету, Селин быстро отвернулась, чтобы Льер не увидел ее голодного взгляда, но он и сам обо всем догадался.
- Черт! – раздосадовано протянул он. – Я совсем забыл, что ты любишь конфеты… ничего, - глаза его самодовольно блеснули, я сейчас, - и он двинулся в сторону курсантов. Селин поняла, что он хочет отобрать у кого-то конфеты, поскольку действительно возомнил себя настоящим героем.
- Только попробуй, - сквозь зубы бросила ему вслед Селин. Он остановился, как всегда, подчинившись, ей стало так противно, но она подавила свои нехорошие чувства. Сегодня праздник и надо веселиться, а не злиться. Селин надарили конфет ее друзья и она испытывала какое-то мстительное удовольствие зная, что среди этих конфет, конфет Льера не было. Только глубокой ночью все наконец угомонились, и Академия затихла, не спала только Селин. Вернее, сначала она задремала, но потом страшная тревожащая мысль прогнала остатки сна, и эта мысль звучала так: «Как мог Сэвэр меня полюбить? А если он ошибается и совсем не любит меня? - а потом уж совсем страшно: - А разве я достойна любви такого мужчины?». Воспоминания одно ужаснее другого проплывали у нее перед глазами и каждое воспоминание набатом било по голове: - Ты его недостойна. Он просто не может тебя любить. Он ошибся, ты не его избранница.
Спасаясь от таких страшных мыслей, Селин вскочила с кровати, не зная, что ей делать. Малодушная мысль никуда не идти все чаще и чаще заползала ей в голову, но не потому, что она боялась смерти или страданий, а потому что ей было страшно связать Дэвэра собою, тем самым испортив ему жизнь. Теперь только клятва данная Дэвэру (а особенно его клятва, данная ей в ответ), заставили Селин все-таки начать готовиться к уходу. Времени было много, она привела в порядок прическу (подкрасив корни отросших волос), потом она надела парадную форму, потом села на кровати, потому что было только пол пятого. Ее взгляд упал на ее личный планшет и она засунула его в карман брюк, вспомнила про конфеты, потом подумала, что неплохо взять с собой ручки, карандаши, несколько журналов. Селин напихала полные карманы всякого добра и уже не в силах ждать нужное время, решила прямо сейчас спуститься в подвал и встать в пентаграмму.
Неслышно выскользнула из комнаты, быстро сбежала по лестнице и пройдя несколько поворотов по длинному тоннелю подвала, увидела… Льера, который сидел под дверью ведущей в комнату с пентаграммой.
Кн.2 Ч. 1 Гл. 32
Глава 32
- Привет, - стараясь казаться приветливой, сказала Селин.
- Привет, - с явной иронией ответил Льер и быстро добавил (Селин потом догадалась, что это были слова заранее приготовленной речи, которую Льер, хорошо отрепетировал). – И куда это ты собралась? – Селин внимательно посмотрела на него. Губы Льера дергались от внутреннего напряжения, скулы алели красными пятнами, кадык на шее дергался, словно Льер нервно сглатывал каждую секунду. Селин видела психов и сейчас перед ней был, именно, псих, причем псих, зациклившийся на своей какой-то идее, а поэтому полностью невменяемый.
- Льер, - как можно мягче сказала Селин (помня, что с психами только так и надо разговаривать). – Ты знаешь куда я иду, ты знаешь, что у меня нет выбора (потом Селин поняла, что это была ее самая страшная и самая глупая ошибка упомянуть при Льере, что она идет против своего желания), поэтому уйди с дороги.