— Боишься лезть в драку?
— Я-то? Нет, не боюсь. Но подумать надо. В драке ведь иногда достается и правым, и виноватым. Я — зачинщик, мне достанется больше всех, те две трети инженеров, которых я предлагаю сократить, станут моими врагами. Я этого не боюсь, ибо люди, не имеющие врагов, — как правило, беспринципные. Я лишь хочу, чтобы в этой драке все синяки и шишки распределялись не поровну, а по назначению.
Мы уже подъехали к дому Анюты, и шофер напомнил:
— Все, или еще куда поедем?
— Подождите, я сейчас вернусь, — попросил Венька, вылезая из машины.
— Поезжай, я тут один найду, адрес еще не забыл, — сказал я.
Но Венька решительно взял меня за локоть и повел в подъезд.
— Передам только в ее белы ручки. А то еще сбежишь. Вы ведь оба ершистые. — Он нажал на кнопку звонка.
Дверь открылась почти тотчас же, должно быть, Анюта ждала нас.
— Вот, с доставкой на дом. — Венька подтолкнул меня в спину. — Покедова!
— Может, зайдешь? — спросила Анюта.
— Нет, у меня Колька один дома. Еще испугается. Завтра с Нинкой явимся, так что готовьте пельмени. — Венька стал спускаться по лестнице.
— Подожди, — окликнул я его. — Если ты хотел, чтобы я благословил тебя на эту драку, то считай: благословение ты получил.
— Я так и думал. — Венька пожал мне руку и сбежал вниз.
Анюта стояла в дверях.
— Ну, здравствуй, — сказал я, прислонившись к косяку.
— Здравствуй, — тихо ответила она и протянула руки.
Я шагнул через порог и обнял ее…
— Ты ждала меня? — зачем-то спросил я.
— Да, у меня даже шампанское есть. Хочешь?
— Хочу.
— Накрыть стол в комнате или сойдет и в кухне?
— Лучше в кухне. Обожаю кухни! И знаешь, с каких пор? Помнишь, однажды мы с тобой трофейный фильм смотрели?
— Помню. Я все помню. И ты это знаешь.
— И я все помню. Не веришь?
— Было время, когда я начала сомневаться, а вот сейчас опять почему-то верю.
— Пожалуй, нам надо видеться чаще. Почему бы тебе наконец-то не выйти за меня замуж? Я ведь, собственно, за тобой приехал. Может, вместе махнем в Сочи?
— Можно. У меня ведь тоже отпуск. С сегодняшнего дня.
— Ты у меня догадливая!
— На том стоим! — Она протянула мне бутылку. — Открой, я не умею.
— Сколько тебе потребуется на сборы?
— Дня два.
— По-моему, хватит и одного. Привыкай жить по-военному, раз уж согласилась стать женой военного моряка. И вот еще что: нам не так уж часто придется видеться. В этом году наш корабль стоял в гавани всего сорок один день. И то мы их делили пополам со старпомом.
— Но у тебя же еще бывает месяц отпуска.
— Даже полтора, поскольку служу на Севере.
— Что же, приятный сюрприз, я этого не знала. Не представляю даже, как выдержу эти лишние полмесяца, я просто не готова к этому. Хотя, пожалуй, слишком долго готовилась.
— Ну, в этом мы оба виноваты. Глупенькие были. А вот сейчас ты, по-моему, поумнела, хотя и стала кандидатом наук.
— И наверняка поглупею, став твоей женой.
Я открыл бутылку и наполнил фужеры.
— Извини, но первый тост я всегда пью за тех, кто в море. Им там сейчас не сладко. Не возражаешь?
— Нет. Наверное, мне придется усвоить этот обычай.
— Да, пригодится.
15
Утром мы пошли в загс и подали заявление. Нам сказали, что ждать полагается два месяца. Пришлось долго объяснять, что столько ждать мы не можем, у меня отпуск всего полтора месяца, из них пять дней уже прошло. Женщина, принимавшая заявления, пошла к кому-то советоваться и, вернувшись, пообещала «расписать» нас через две недели и даже во Дворце бракосочетания.
— Вам повезло: тут одна пара взяла заявления обратно, так вот вместо них я и поставила вас на очередь.
Мы чувствовали себя облагодетельствованными, для полноты нашего счастья не хватало лишь, чтобы номер этой очереди был зафиксирован химическим карандашом на наших дланях. Но, говорят, теперь эту операцию осуществляют крайне редко: только в очередях за железными крышками для консервирования.