– Это был Эд Слатертон? – спросила меня Лорен, стоя с пакетом в руках.
– Где? – откликнулась я.
– Там. Не задавай глупых вопросов. Это был он. Кто его пригласил? Просто бред какой-то, что он здесь забыл?
– Ну да, – сказала я. – Никто его не приглашал.
– И он попросил у тебя номер телефона?
Я сжала кулак, чтобы спрятать крышечки от бутылок.
– Угу.
– Эд Слатертон к тебе подкатывает? Он позвал тебя на свидание?
– Вообще-то никуда он меня не звал, – сказала я. – Он просто спросил, можно ли…
– Можно что?
Пакет зашуршал на ветру.
– Можно ли позвать меня на свидание, – созналась я.
– Господь всемогущий, – выдохнула Лорен и тут же добавила: – Как сказала бы моя мама.
– Лорен…
– Мин идет на свиданку с Эдом Слатертоном, – крикнула Лорен в открытую дверь.
– Что? – на пороге появился Джордан.
Эл, стоя у кухонной раковины, ошарашенно пялился на меня, как будто увидел енота.
– Мин идет на свиданку…
Джордан огляделся вокруг:
– Правда?
– Нет, – ответила я, – не совсем. Он просто взял мой номер.
– Ну да, он это просто так сделал, – хихикнула Лорен, засовывая в пакет мокрые салфетки. – Может, он работает в телефонной компании.
– Прекрати.
– Или коллекционирует телефонные коды.
– Лорен…
– Он позвал тебя на свидание. Эд Слатертон.
– Он не позвонит, – не уступала я. – Мы просто поболтали на вечеринке.
– Не принижай себя, – сказал Джордан. – Если так подумать, у тебя есть все, что Эд Слатертон ищет в миллионах своих подружек. У тебя две ноги.
– И ты относишься к углеродной форме жизни.
– Отстаньте, – сказала я. – Он не… Он самый обычный парень.
– Вы только послушайте ее: обычный парень. – Лорен подобрала какие-то бумажки. – Эд Слатертон позвал тебя на свидание. Просто бред. Такой же бред, как «Взгляд на крышу».
– Ничего бредового в этом нет, как и в прекрасном фильме, который, кстати, называется «Взгляд на потолок». И вот еще: он не позвонит.
– Поверить не могу, – сказал Джордан.
– А тут и не во что верить, – обратилась я ко всем присутствующим и к себе самой в том числе. – Была вечеринка, на нее пришел Эд Слатертон, теперь все закончилось, и мы убираемся.
– Ну так помоги же мне, – произнес наконец Эл, протянув мне мокрую чашу для пунша.
Я вбежала на кухню и стала искать полотенце.
– Это нужно выкинуть?
– Что?
Эл показал на крышечки, зажатые у меня в руке.
– А, да, – сказала я, но, отвернувшись, сунула крышечки в карман.
Эл отдал мне чашу с полотенцем и пристально посмотрел на меня.
– Эд Слатертон?
– Ага, – ответила я, стараясь не зевнуть. Меня распирало изнутри.
– И он правда хочет тебе позвонить?
– Не знаю, – сказала я.
– Но ты на это надеешься?
– Не знаю.
– Не знаешь?
– Он мне не позвонит. Это же Эд Слатертон.
– Я знаю, кто он такой, Мин. Но ты… зачем тебе?..
– Не знаю.
– Ты знаешь. Как ты можешь не знать?
Я умею уходить от ответа:
– С днем рождения, Эл.
Эл покачал головой – наверное, потому, что я улыбалась. Улыбалась я, наверное, потому, что вечеринка закончилась, а у меня в кармане остались крышечки от бутылок. Возвращаю их тебе, Эд. Забирай. Как бы я хотела вернуть тебе улыбку, и тот вечер, и все остальное.
Это билет с нашего первого похода в кино. Видишь, на нем написано: «“Грета на воле”, студент, утренний сеанс, 5 октября», день, о котором я никогда не смогу вспоминать спокойно. Не помню, твой это билет или мой, но помню, что я купила оба билета и ждала тебя у входа в кинотеатр, стараясь не переминаться с ноги на ногу, как будто на морозе. Ты почти опоздал – я уже потом поняла, что для тебя это нормально. Я что-то чувствовала. Ты не придешь – вот что я ощущала, представляя, что в фильме «5 октября» камера перемещалась бы туда-сюда по улице и захватывала бы в кадр меня: одинокая я с мрачным видом болтаюсь у дверей кинотеатра. «Ну так что, – думала я. – Ты всего лишь Эд Слатертон. Приходи. Что такого? Приходи, давай, где же ты? Черт, неужели все были правы насчет тебя? Докажи им обратное. Где ты?»