Выбрать главу

Да и сами ученые, которым хорошо известно, как много там можно обнаружить, робеют, когда речь заходит об их собственной музыкальности. Собирая материалы для этой книги, я посещал многие научные конференции и часто наблюдал такую сцену: докладчик повествует, как в процессе эксперимента испытуемому предлагалось прослушать несложную мелодию, но если его попросить ее напеть, краснеет и говорит: «Извините, я плохо пою». Это обычная отговорка даже среди музыковедов.

Отчего же пение и музицирование сопряжено с подобного рода страхами? Почему многие способны преодолеть его лишь в душе или под воздействием алкоголя? Причина кроется в господствующем убеждении, будто музыкальность — дар, отпущенный лишь немногим, что это дело лучше предоставить профессионалам, что обучение музыке следует начинать в детском возрасте, что взрослый освоить игру на музыкальном инструменте не в состоянии и что подавляющее большинство людей обречены на роль слушателей.

Беру на себя смелость утверждать: все это не соответствует действительности. И так думаю не только я. Результаты недавних исследований деятельности головного мозга доказывают: музыкальностью наделены все без исключения, причем с рождения, и в течение первых лет жизни она развивается до поразительно тонкого восприятия национальной музыкальной культуры.

Любой, даже если он никогда не играл ни на каком инструменте, имеет, сам о том не подозревая, недюжинные музыкальные способности. Речь идет не о хорошем музыкальном слухе или гибкости пальцев, позволяющей бегло перебирать струны, — музыка может звучать и в голове. Многие радиостанции проводят такой конкурс: проигрывают коротенькие отрывки шлягеров, и хотя фонограмму включают всего на несколько десятых долей секунды, так что невозможно распознать ни мелодию, ни хотя бы одно слово текста, слушателям удается ее идентифицировать. При мысли о том, какую работу при этом проделывает мозг, меня охватывает благоговейный трепет.

Выдающиеся спортсмены пользуются вполне заслуженной популярностью (разумеется, те, кто не принимает допинг). Мы восхищаемся футбольной сборной, стремительными спринтерами, грациозными гимнастками и ловкими горнолыжниками. При этом мы отлично понимаем: сколько ни тренируйся, нам таких результатов никогда не достигнуть. Но разве это повод, чтобы свести собственную спортивную жизнь к сидению перед телевизором?

Конечно нет, совсем наоборот! Победа семнадцатилетнего Бориса Беккера на турнире в Уимблдоне в 1985 году вызвала в Германии настоящий теннисный бум. В спортивных клубах есть группы разного уровня, и ни один тренер не станет отговаривать от занятий даже не особенно способного ученика, которому не видать олимпийских медалей. Физическая нагрузка жизненно необходима всем. И вряд ли кто-то, входя в спортивный магазин, испытывает приступ робости, ведь при покупке пары кроссовок не требуется предъявлять справку о своих достижениях.

Регулярно тренируясь, результата может добиться любой. Многие люди начинают заниматься спортом после сорока, такие есть и среди моих знакомых — и они вызывают у меня восхищение. «Но какой прок во взрослом возрасте брать уроки фортепиано? — возразите вы. — И потом, для этого ведь нужен талант, а он либо есть, либо его нет, и таких, кто им обладает, к сожалению, очень немного».

Те, кто изучает функции головного мозга, связанные с музыкальностью, являются страстными противниками теории «особых» способностей. Стефан Кёльш написал об этом книгу «Как обращаться с талантом: Закрытое общество и его адепты». Слово «дарование» он употребляет только в кавычках, так как считает этот феномен вымыслом. Автор провел немало дискуссий со своими оппонентами и был озадачен, когда в качестве примера гения они чаще всего приводили Моцарта, хотя при этом вовсе не являлись поклонниками его музыки. «Почему же они не назвали гением своего любимого композитора? — размышляет Кёльш в своей книге и приходит к неожиданному выводу: — Лично я полагаю, что Моцарт отнюдь не гений, он одарен не больше, чем любой другой человек. Это всего лишь отличный ремесленник».

Мне бы не хотелось посягать на общепризнанные авторитеты. Так же, как и другие, я испытываю волнение, слушая госпел или скрипку виртуоза. И считаю справедливым, когда для самых лучших музыкантов возводятся баснословно дорогие храмы музыки, как, например, строящаяся в Гамбурге филармония на Эльбе, чести выступать на сцене которой удостоятся немногие. Однако понятие гениальности подразумевает, что все остальные ее лишены. И это касается не только так называемой серьезной музыки: например, на конкурсе «Германия ищет суперзвезду» жюри во главе с Дитером Боленом (известным эстрадным композитором и продюсером, выступавшим с Томасом Андерсом в дуэте «Modern Talking») берет на себя смелость решать, обладает ли юный соискатель качествами «звезды».