Сегодня 11 июня, здесь, в Равелло, жаркое, мглистое утро. Мы только что посмотрели программу «Сын „Часа шоу“» из Терре-Хота, штат Индиана. Си-эн-эн должным образом отметила, что я не смог быть в числе свидетелей, о чем просил Маквей: генеральный прокурор дал мне слишком мало времени, чтобы добраться туда из Италии. Я испытал чувство облегчения, когда мне рассказали, что, лежа на экзекуционном столе в камере для совершения казни, Маквей не мог видеть никого из свидетелей сквозь цветные оконные стекла. Но потом присутствовавшие корреспонденты рассказали, что он искал глазами своих свидетелей и корреспондентов. Он видел свидетелей, уверяет Кейт Макколей, она была среди них. «Было видно, что он потерял сознание после первого укола», – сказала она. Кейт работала над его делом в течение года в качестве одного из следователей защиты.
Я спросил о его последних часах. Маквей искал по телевизору кинофильм и сумел найти только «Фарго», не соответствовавший его настроению. Конечно, он умер достойно, вполне владея собой. Первый укол – содиум пентотал – выключает сознание. Но глаза его оставались открытыми. Второй укол – панкурониум бромид – парализовал легкие. Как человек, научившийся выживать в трудных условиях, он, похоже, дозировал последние вздохи. Когда через четыре минуты Маквей был официально объявлен мертвым, глаза его по-прежнему были открыты, они были устремлены на потолочную кинокамеру, которая в прямом эфире передавала репортаж для жителей Оклахома-Сити.
Последнего заявления Маквей не сделал, но записал, видимо по памяти, «Инвиктус»30, стихотворение У.Е. Хенли (1849-1903). Среди многочисленных работ Хенли есть популярный сборник «Героическая лира» (1892) – о тех, кто совершает самоотверженные героические поступки. Сомневаюсь, что Маквей его читал, но он без сомнения отождествлял себя с членами группы молодых писателей, с Киплингом в том числе, которые получили известность как «мальчики Хенли», те, что до конца стоят на горящей палубе, каждый хозяин своей судьбы, капитан своей души. Характерно, что ни одна «говорящая голова» не упомянула имя Хенли, потому что не знала, кто он такой. Многие подумали, что это знаменитое стихотворение принадлежит перу Маквея. Одна раздраженная дама назвала Хенли «инвалидом XIX века». Я отправил злое послание по электронной почте на телестудию: одноногий Хенли был «вызовом, брошенным отчаянию».
Стоическая выдержка, проявленная Маквеем в его последние дни, конечно, делает его героем типа Хенли. Он не жаловался на судьбу, взял на себя ответственность за то, что, по общему мнению, совершил, не просил о снисхождении, как того требуют наши садистские средства массовой информации. Тем временем противоречащие детали накапливаются – ужасающая мозаика – и складывается впечатление, что он по ошибке попал не в ту американскую эпоху. Ясно, Маквею требовалось всепоглощающее дело, чтобы найти себя. Отмена рабства или сохранение Союза штатов более соответствовали его устремлениям, чем возмущение беззаконием, творимым продажной тайной полицией. Но он оказался там, где было ему суждено, и он пошел войной на правительство, объявившее, по его убеждению, войну своему народу.
Есть один поэтический момент в том, что в целом воспринимается как тщательно аранжированный гимн ненависти. У стен тюрьмы группа противников смертной казни с первыми лучами солнца совершила коллективную молитву. Внезапно появилась птица и устроилась на левой руке не прекратившей молитву женщины. Когда она наконец поднялась на ноги, птица осталась сидеть на ее руке – в знак утешения? Ora pro nobis31.
Си-эн-эн передала репортаж о последних часах Маквея. Когда его спросили, почему он хотя бы не сказал, что сожалеет об убийстве безвинных людей, он ответил, что мог бы это сказать, но это не было бы правдой. Он был солдатом на войне, которую не он начинал. Он был человеком склада Хенли. Один из биографов pисует его чересчур честным. Маквей сказал также, что Гарри Трумэн так никогда и не извинился за две атомные бомбы, сброшенные на уже поверженную Японию, в результате чего погибли около 200 000 человек, в основном женщин и детей. Средства массовой информации завопили, что то было во время войны. Но Маквей тоже считал, справедливо или ошибочно, что находится в состоянии войны. Кстати говоря, обожествление Гарри Трумэна -существенный аспект нашей расползающейся имперской системы. Широко распространено мнение, будто эти бомбы были сброшены ради спасения жизней американцев. Это неверно. Бомбы были сброшены, чтобы запугать нашего нового врага, Сталина. Наши ведущие военачальники времен Второй мировой войны, в том числе Дуайт Эйзенхауэр, Честер Нимиц и даже Кёртис Лимэй (блистательно сыгранный Джорджем С. Скоттом в фильме «Доктор Стрейнджлав»), все до единого не одобрили применение атомных бомб против разгромленного врага, ищущего пути к капитуляции. Мой друг, мастер телевизионного репортажа, ныне покойный Роберт Алан Ортур снял документальный фильм о Трумэне. Я спросил его, что он думает о своем герое. «Он отвечал избитыми фразами. Единственный раз он оживился, когда я предложил ему рассказать о решении сбросить атомные бомбы, стоя среди подлинных руин Хиросимы. Трумэн впервые удостоил меня взглядом. „О'кей, – сказал он. – Но целовать им задницы я не собираюсь“». Еще один герой породы Хенли, нанесший куда больший побочный вред, чем Маквей. Кажется, чаплинский месье Верду сказал, что когда говорят об установлении ответственности за убийство, то в конечном счете речь идет о масштабе.