Реальная нейронная сеть очень запутанна. Там есть стволовые клетки, которые прорастают сквозь нейроны, и все это происходит в глии. Совершенно непонятно, как информация может течь по такой сети, настолько она сложна. У нас в голове триллион нейронов. Количество связей в этой сети еще больше, потому что нейроны представляют собой кусты, которые разными частями крепятся к другим таким кустам. Если учитывать глию, число связей будет совершенно астрономическое.
Суперкомпьютеры обогнали нас навсегда, этот вопрос решен. Скорости, с которыми работают современные суперкомпьютеры, исчисляются триллионами операций в секунду, их мощность удваивается каждые три месяца. Это несопоставимо более серьезные скорости, нежели скорость проведения информации по реальным нейронным сетям в мозгу.
С другой стороны, о компьютере у нас в голове мы, похоже, вообще ничего не знаем. Возможно, он пользуется другим типом математики, про который мы тоже ничего не знаем. Из суперкомпьютеров пока не получается ни Моцартов, ни Шекспиров. При их огромной скорости обработки информации пока незаметно, чтобы они что-нибудь породили. У нас в мозгу много компьютеров, которые действуют параллельно. Это очень сложная система, использующая алгоритмы, о которых мы пока ничего не знаем. Если мы соединим все имеющиеся на планете компьютеры, включая интернет, возможно, мы получим один человеческий мозг. Мы еще очень далеки от того, чтобы узнать, как это происходит.
Если вытянуть все нейронные нити в одну линию, ее длина составит 2,8 миллиона километров – это семь расстояний до Луны. Нейронные сети растут с огромной скоростью, до тридцати миллионов нейронов в час.
Одним из самых крупных открытий XX века считается открытие зеркальных нейронов. Их открыл итальянский нейробиолог Джакомо Риццолатти. Зеркальные нейроны – это такие системы в мозгу, которые включаются не тогда, когда вы сами что-то делаете, а когда вы наблюдаете за тем, что делают другие. Они считаются основой возникновения человеческого языка и коммуникаций, потому что это основа имитации. Если эти системы сломаны, мы получаем детей-аутистов или взрослых с шизофренией.
Джакомо Риццолатти – р. 1937 – Итальянский нейробиолог, родился в Киеве. В начале 1990-х годов проводил в Пармском университете опыты на макаках, приведшие к открытию зеркальных нейронов – клеток мозга, возбуждавшихся при наблюдении за деятельностью экспериментатора. Многие нейробиологи считают открытие Риццолатти важнейшим событием нейробиологии ХХ века, дающим ключ к решению проблем возникновения языка, эмпатии, социальности, а также развития психических заболеваний.
Наличие зеркальных нейронов позволяет нам иметь такое свойство, которое по-английски называется Theory of Mind, – в русском языке пока нет полноценного эквивалента. Это свойство можно описать как способность человека строить модель сознания или психического состояния «Другого». Оно составляет основу нашего восприятия искусства.
Допустим, я иду на важный разговор. Если я не совсем дура, я должна знать, с кем я буду говорить, о чем, в хорошем ли он состоянии, что он про меня думает на данный момент. Выходит, я должна переместиться в эту ситуацию и посмотреть на себя с другой стороны. Это и есть Theory of Mind. Считается, что, когда маленькие дети начинают врать, это очень хороший когнитивный показатель. Совсем маленькие дети считают, что все знания – общее достояние. Примерно в четыре года до ребенка доходит, что он может знать что-то, чего не знают остальные. Что лежит у него в кармане, знает только он и больше никто.
Свободны ли мы?
Иногда мне кажется, что обусловленность нашего поведения мозгом достаточно оскорбительна. У моего петербургского коллеги профессора Аллахвердова много экспериментов, которые показывают, что даже сложные арифметические задачи решаются часто без участия сознания. На мое возмущение он отвечает, что сознание все же иногда появляется «для проверки». Может, мы вовсе не участники истории, а просто жилище для мозга – а он там решает, что хочет. В ответ – все то же утешение: когда вопрос о женитьбе, то тут мы, конечно, решаем сами…