Вторая половина 1932 года оказалась точкой пересечения двух кризисов, которые наложились один на другой — в социально-экономической и национальной политике Кремля. Как свидетельствуют документы, Сталин более всего боялся социального взрыва в голодающей Украине. Граждане Украины даже в «смирительной рубашке» советской республики создавали самым своим существованием угрозу для кремлевских преступников, которые овладели партией и созданной ею новой империей.
Когда мы говорим, что Кремль поставил украинских крестьян на грань и за грань смерти сначала конфискацией хлеба, а потом — всего незернового продовольствия, от нас требуют: покажите документ! Нет документа, нет и геноцида.
Люди, которые пережили Голодомор, рассказывали, что специальные бригады под руководством чекистов проводили обыски в хозяйствах и забирали все продовольствие. Десятки, сотни, тысячи свидетельств из разных населенных пунктов слагаются в целостную картину. Если это верно, то следует сделать единственно возможный вывод: те, кто обыскивал, руководствовались приказом, даже если он не был зафиксирован на бумаге. Но от нас требуют письменный документ.
Что же, можно показать и письменный документ. Он был напечатан еще в сентябре 1990 года, но без контекста остается «глухим». Рассказ о телеграмме вождя, которая была адресована украинским крестьянам 1 января 1933 года, надо начинать с действий чрезвычайных хлебозаготовительных комиссий, посланных генсеком под руководством Молотова в УССР, и под руководством Кагановича — на Кубань. Молотов написал текст двух постановлений: ЦК КП(б)У от 18 ноября и СНК УССР — от 20 ноября (окончательный их текст завизировал Сталин). В них содержались зловещие пункты о натуральном штрафовании «должников» — мясом и картофелем.
На протяжении декабря 1932 года у крестьян непрерывно искали хлеб. К обыскам привыкли и те, кто обыскивал, и те, кого обыскивали. Обыски проводились уже слаженными командами, которые возглавлялись чекистами. В них входили люди, командированные городскими учреждениями и предприятиями, а также местные колхозники — члены комитетов незаможных крестьян. Они тоже голодали, и поэтому делали свое дело добросовестно, получая определенную часть найденного хлеба. Чекисты доложили в Кремль, что за декабрь и две декады января они нашли в УССР 14 956 ям в крестьянских усадьбах и 1980 «черных амбаров» в колхозах, а всего 1,7 млн. пудов зерна. Это было мизерное количество. Заготовители еще до кампании обысков изъяли из деревни весь хлеб, как это они сделали и в предыдущие годы. Подземных «пшеничных городов», описаниями которых были полны газетные страницы, чекисты в Украине не нашли.
В конце декабря Сталин знал, поскольку чекисты докладывали, что «пшеничных городов» под землей в Украине нет. Тем не менее руководители республики получили от него новогоднюю телеграмму, в которой предлагалось «широко оповестить через сельсоветы колхозы, колхозников и трудящихся единоличников, что:
а) те из них, которые добровольно сдают государству ранее расхищенный и скрытый хлеб, не будут подвергаться репрессиям;
б) в отношении колхозников, колхозов и единоличников, упорно продолжающих укрывать расхищенный и скрытый от учета хлеб, будут применяться строжайшие меры взыскания, предусмотренные постановлением ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 г.».
В телеграмме один сюжет — о расхищении урожая. Мы можем оценить степень озлобленности городского населения, которое перед новым годом стало получать сокращенный хлебный паек вследствие того, что колхозники и единоличники «разокрали урожай». Мы можем оценить и мастерство сталинской режиссуры, которая гротескно преувеличивала масштабы «украденного» и обременяла виной за голод в стране, который становился все более тяжким, именно крестьян.
Если рассматривать сталинскую телеграмму вне времени и пространства, мы не почувствуем в ней взрывчатой силы. Ее ужасающее содержание раскрывается только при аналитическом изучении. Сталин знал, что не стоит рассчитывать на возврат хлеба, который «разокрали». О чем же шла речь?
Первый пункт телеграммы был предупреждением: сдавайте хлеб, иначе будет хуже. Второй пункт становится понятным только в сопоставлении с первым, поскольку адресовался крестьянам, которые проигнорировали предупреждение. Но таких крестьян следовало определить. Каким же способом? Еще не придумали ничего другого, кроме обыска. Следовательно, адресованная украинским крестьянам телеграмма генсека была сигналом для проведения массовых обысков. Те, кто пережил Голодомор, рассказывали, что в ходе январских обысков у крестьян забирали не только картофель и мясо с салом, как предусматривалось в партийно-правительственных постановлениях о натуральном штрафовании, но и все продовольственные запасы. Следовательно, телеграмма безошибочно указывает на человека, который дал сигнал начать репрессивную акцию по изъятию незернового продовольствия, то есть на организатора террора голодом.