Примаков и Масхадов подписали совместное заявление, в котором, в частности, говорилось:
«Была достигнута договоренность о совместной работе по восстановлению ряда крупных предприятий в Чечне, рассмотрении и подготовке совместных инвестиционных проектов… Обсуждались вопросы участия регионов России, особенно Северного Кавказа, в восстановлении разрушенного хозяйства в Чеченской Республике… Стороны подтвердили ранее достигнутые договоренности, начиная с Договора о мире от 12 мая 1997 года… Гражданам Чеченской Республики, подвергшимся депортации в 1944 году, будет выплачиваться компенсация в соответствии с действующим российским законодательством».
В целом Примаков весьма высоко оценил итоги встречи, о чем сразу же уведомил по телефону президента Ельцина.
Я подчеркнул, что речь идет о серьезном, как мне кажется, прорыве в наших отношениях, сказал Примаков, рассказывая журналистам об этой встрече.
По словам премьера, президент «горячо одобрил» результаты переговоров.
Как «очень серьезный шаг вперед», расценил итоги переговоров и Сергей Степашин, в ту пору министр внутренних дел. Ему по должности приходилось много заниматься чеченскими проблемами.
Говоря о ситуации непосредственно в Чечне, он на встрече с журналистами заметил, что ситуация там сложная: «постоянно раскручиваются митинги»…
В целом обстановка в Чеченской Республике очень напоминает 1991 год, сказал министр.
Степашин критиковал и поведение Москвы. По его словам, «федеральный центр должен быть более конкретным»: «если есть какая-то договоренность, необходимо ее выполнять: обманывать людей нельзя». При этом Степашин добавил, что убежден уж Примаков-то как премьер-министр данное слово сдержит, и чеченская сторона это прекрасно понимает.
В общем-то, ожидания чеченцев не оказались напрасными. Обещанная помощь пошла довольно скоро. В конце декабря чеченские правительственные чиновники «с удовлетворением» сообщали, что вот уже третий месяц подряд в Грозный без привычных задержек поступают пенсионные деньги, чем пенсионеры Чечни «приятно удивлены».
Началось погашение задолженности чеченским учителям…
Однако уже в конце января усиленно стала раскручиваться тема чеченской организованной преступности. Совет Федерации по этому поводу принял обращение к Ельцину и Примакову: дескать, «в течение ряда лет» со стороны Чечни происходят вооруженные нападения на территорию Ставропольского края похищаются и убиваются люди, угоняется скот.
В принципе, наверное, первым делом надо было бы договориться с Масхадовым о совместном обуздании преступников, однако пошли другим путем обычной уголовщине стали придавать политическую окраску: все, мол, делается с ведома и при попустительстве чеченских властей.
Ситуация особенно обострилась после того, как 5 марта прямо в грозненском аэропорту был похищен генерал-майор милиции Геннадий Шпигун (его вытащили из готовившегося к взлету самолета). Российское МВД еще отнесло этот инцидент на счет оргпреступности, однако внутренние войска в прилегающем к Чечне регионе были приведены в состояние повышенной готовности (что-то я не припомню, чтобы прежде такая мера принималась в противостоянии с обычными бандитами).
С этого момента античеченская направленная в целом против Ичкерии кампания пошла по нарастающей.
Вместе с тем Ельцин, по-видимому, довольно неохотно шел на шаги, которые приблизили бы необратимое преодоление роковой черты в отношениях с Чечней. 12 марта его пресс-секретарь Дмитрий Якушкин сообщил, что президент считает принципиально важными два момента: предпринять «активные ответные действия» в связи с похищением людей в Чечне, в частности, генерала Шпигуна, но при этом сохранить там мир.
Властным чиновникам более низкого ранга, в том числе Примакову, оставалось следовать этой руководящей установке, по крайней мере, до того момента, пока они не услышат другую.
Кстати, Якушкин опираясь, разумеется, на мнение самого президента сказал, что допускает возможность встречи Ельцина и Масхадова, правда, после «очень тщательной подготовки». Как известно, через не очень долгое время московские власти станут утверждать, что в Чечне вообще не с кем вести переговоры.
В той ситуации, однако, не оставалось времени для долгой раскачки, и чеченская сторона выступила с предложением о новой немедленной встрече Примакова и Масхадова. Российское начальство не отвергло такую идею, но снова заявило, что и она должна быть «тщательно подготовлена». Хотя, казалось бы, чего тут долго раскачиваться: похищен высокопоставленный российский милицейский чиновник, надо что-то срочно делать для его спасения и лучше, если сообща с чеченскими властями. Кстати, к тому времени Масхадов уже сам предложил действовать тут совместно.
В общем, все говорило о том, что Москва теперь не очень хочет проводить даже такую встречу Примакова и Масхадова. Впрочем, и без нее Грозный прилагал усилия, чтобы вызволить Шпигуна из плена. Аслан Масхадов взял это дело под личный контроль.
К сожалению, эти усилия не принесли успеха. В конце концов, генерал Шпигун погиб, и часть ответственности за его гибель, без сомнения, несут тогдашние московские правительственные чиновники, для которых курс на обострение отношений с Чечней был важнее спасения отдельной человеческой жизни.
КАНДИДАТ В ПРЕЗИДЕНТЫ
Невооруженным глазом было видно, что Примаков готовый кандидат в президенты. Солидный, основательный, немногословный. Хотя в советское время он дослужился лишь до кандидатов в члены Политбюро, но вполне мог бы быть и членом, так что его тщательно отретушированные портреты, среди прочих таких же, качались бы над головами народных масс, шествующих в праздничные дни по Красной площади.
Забавный, если так можно сказать, тестовый эпизод случился 20 октября 1998 года, вскоре после назначения Примакова премьером. В этот день известный в ту пору юрист и политик Сергей Шахрай довольно неожиданно стал его советником. Событие вроде бы малозначительное, но многие восприняли его как знаковое. Считалось, что Шахрай, благодаря своей безукоризненной интуиции и умению точно просчитывать развитие событий, всегда оказывался рядом с победителем, нынешним или будущим. В конце июня он, по-видимому, сознательно спровоцировал свой уход от Ельцина, с которым долго работал, и переметнулся к Лужкову. И вот очередная смена шефа. Об этом как будто неприметном событии знающие люди тогда оживленно судили и рядили. Президент Института стратегических оценок Александр Коновалов так его оценил:
Сергей Шахрай всегда работал с первым лицом государства, и его новое назначение свидетельствует, что сам Шахрай считает премьер-министра наиболее сильным, весомым, значимым и перспективным политиком современной России. Но интересно и другое. Тот факт, что премьер-министр взял на работу своим советником человека, которого всего несколько месяцев назад президент уволил за нелояльность, позволяет заключить, что и сам председатель правительства не исключает, что в ближайшее время ему придется принять на себя президентские полномочия.
В то же время сам Примаков вроде бы не собирался идти в президенты. Тут он вполне вписывался в замысел Ельцина, который хотел, чтобы на высшие государственные посты пришло более молодое поколение люди в возрасте до пятидесяти лет, в крайнем случае, немногим старше пятидесяти. На отсутствие у Примакова президентских амбиций, как мы помним, упирал, в частности, Юмашев, отстаивая кандидатуру Примакова в спорах со сторонниками других кандидатур в Администрации президента. И уговаривая самого Примакова занять премьерскую должность (как уже говорилось, тот не хотел даже этого), глава Администрации президента «соблазнял» его вовсе не перспективой обретения высшего государственного поста, а другой важной исторической миссией: вместе с президентом Ельциным тот будет подбирать претендента на роль главы государства из числа относительно молодых.