На лице капитана Беллами отразилось недоумение.
— Нет. Никакого письма я не посылал. А почему вы спрашиваете? Он что, получил что-то из дома?
— Как нам стало известно, да. Хотя само письмо найдено не было.
Капитан направился к столику, на котором стоял графин, и налил себе еще стакан бренди. Себастьян молча смотрел на него. Капитан шел с той цепкой осторожностью, которая иногда вырабатывается в походке человека, крепкого во хмелю, но время от времени подверженного тяжелому и сильному пьянству.
— Вы сами родом из Гринвича, капитан Беллами?
Тот отрицательно качнул головой и снова закупорил графин.
— Грейвзенд. Мой отец был морским капитаном. Как и дед.
— Что в таком случае заставило вас осесть в Гринвиче?
— Моя первая жена была из здешних мест.
— Мать Адриана?
— Да. Она умерла четырнадцать лет назад.
«По-видимому, как раз в то время юный Джеймс [19] и поступил во флот», — подумал про себя Себастьян. Он взглянул на красавицу португалку, сидевшую спокойно и тихо, ее доверчивый взгляд был устремлен на мужа, и задал себе вопрос: «Не послужил ли новый брак капитана причиной, погнавшей его сына на морскую службу?»
— У вас имеются еще дети?
— Дочь, — тихо ответила миссис Беллами. Она тоже внимательно следила за походами мужа к графину. Тонкая морщинка прорезала ее лоб. — Дочь Франческа. Ей двенадцать лет.
— Вы ведь из Бразилии.
Себастьян приветливо смотрел на женщину, она ответила застенчивой улыбкой.
— Да. Откуда вы знаете?
— Я провел там некоторое время, когда служил в армии. — Он снова перевел взгляд на капитана. — Ваш корабль, мистер Беллами, смею предположить, совершал плавания в Южную Америку и Вест-Индию.
— Регулярные рейсы. Как и в Китай, Индию, Африку, Средиземное море. Мало есть на свете портов, которых я не повидал.
— Много времени проводили в Индии? — небрежно поинтересовался Себастьян.
Глаза капитана сузились, и, прежде чем ответить, он медленно сделал еще глоток.
— Бывал не раз. А почему вы спрашиваете?
— Последним рейсом корабль мужа как раз ходил в Индию, — сказала миссис Беллами.
Себастьян быстро повернулся к ней и спросил:
— Когда это было?
Женщина помедлила, чувствуя на себе пронзительный взгляд мужа. Когда она ответила, голос ее звучал едва слышно:
— Пять лет назад.
— Несчастье с сыном тяжело отразилось на нервах моей жены. — Капитан теперь стоял за спиной супруги, положив руку ей на плечо. — Могли бы мы продолжить нашу беседу в другой раз, мистер Тейлор? Вы не возражаете?
Стальной взгляд капитана был устремлен на Себастьяна, и тот ответил:
— Конечно. Кто-нибудь из наших с Боу-стрит свяжется с вами еще раз.
«И конечно, будет задавать совершенно другие вопросы», — подумал он, поднимаясь на ноги и направляясь к выходу.
— Всего наилучшего, миссис Беллами.
Та же молоденькая служанка проводила его к выходу, лицо ее хранило такое же несчастное выражение. Себастьян уже подходил к садовой калитке, когда неожиданно почувствовал, что за ним наблюдают. Он оглянулся и встретился с устремленным на него взглядом больших карих глаз девочки-подростка. Она умостилась на толстой ветви раскидистого дуба, росшего у ворот, смуглые, покрытые свежими ссадинами ноги виднелись из-под разорванного подола еще недавно аккуратного муслинового платьица.
— Тебя, наверное, зовут Франческа? — спросил Себастьян, подходя к дереву. Ему пришлось слегка запрокинуть голову, чтоб удобнее было разговаривать. — Здравствуй.
Минуту она пристально смотрела на него. В глазах ее, обведенных темными кругами, не было ни тени улыбки.
— Джилли сказала, что вы с Боу-стрит.
«Джилли, — решил он, — наверное, и есть та молоденькая служанка, что открывала дверь».
Себастьян отвесил церемонный поклон и представился:
— Да, я работаю в полиции. Мистер Тейлор, к вашим услугам, мисс Беллами.
Она чуточку нахмурилась.
— Откуда вы знаете, что я мисс Беллами?
— Я ведь детектив. Это моя работа — разузнавать такие вещи.
— А где тогда ваша дубинка?
— Я беру ее с собой, только когда выслеживаю преступника.
Девочка со всей серьезностью задумалась над этим объяснением, и, похоже, оно не показалось ей исчерпывающим.
— Что-то случилось с Адрианом?
Боль когтистой лапой сжала его сердце. «Оказывается, от девочки скрывают правду. Как можно было не рассказать ей о трагедии с братом?»
— Об этом тебе следует спросить у отца.
— Я знаю, это так. Корабль Адриана стоит в порту, а брата нет дома.
— Адриан всегда ночевал дома, когда корабль возвращался в Лондон?
Она кивнула.
— Он привозил мне разные подарки. — Она достала из-под воротничка платья серебряную цепочку с висевшим на ней брелоком в виде серебряной руки. Он встречал в Португалии такие поделки, это было изображение руки святой Фатимы [20] — Вот что он привез мне когда-то из Северной Африки.
— А в этот раз он тебе что привез?
— Не знаю. Папа не взял меня с собой, когда ходил к нему.
— Но отец объяснил тебе, почему Адриан не пришел домой?
— Просто сказал, что он должен остаться на корабле.
— Не объяснил почему?
Девочка покачала головой, кудряшки разлетелись в разные стороны.
— Просто сказал, что так будет лучше.
Она быстро соскользнула с дерева и встала на землю перед ним — худенькие руки и ноги, большие карие глаза.
— Я видела, как миссис Клинтон принесла нам траурный венок. Адриан умер, да? Я догадалась. Знаю, он умер.
— Ты прибежала сюда и спряталась на дереве, потому что увидела этот венок?
Она кивнула.
— Мама думает, что я у себя в комнате.
— Мне кажется, тебе следует пойти к маме и поговорить с ней.
Глаза девочки вдруг наполнились слезами, и одна из них побежала по щеке. Потом еще одна, еще.
— А вы вправду из тех, кого называют «ищейки с Боу-стрит»?
— Нет.
— Но вы найдете того, кто убил Адриана?
— Откуда ты знаешь, что его кто-то убил?
— Знаю.
И Себастьян поверил ей. Он не сомневался, Франческа знает, что ее брата убили.
ГЛАВА 29
Этого человека он заметил сразу.
Незнакомец стоял на берегу, опираясь плечом на ствол каштана и повернув лицо так, что Себастьяну виден был только его профиль. Молодой, невысокого роста и среднего телосложения, одетый в длинный, оливкового цвета двубортный сюртук с широкими лацканами и пышными рукавами. Похоже, когда-то это изделие знавало лучшие времена и вышло из рук дорогого портного, но Себастьян подозревал, что оно, как и широкополая шляпа, и лоснящиеся кожаные панталоны мужчины, прошло через руки не одного торговца поношенной одеждой, прежде чем попало к нынешнему своему владельцу.
Себастьян вспомнил: этот тип уже попадался ему на глаза, он был среди немногих пассажиров того же судна, на котором Себастьян утром совершал поездку в Гринвич, но тогда он не обратил на него внимания.
Стараясь не подавать виду, что выделил незнакомца среди прохожих, Себастьян закрыл за собой калитку и, оказавшись на улице, направился в ту сторону, где виднелось несколько элегантных построек восемнадцатого века, составлявших центр Гринвича. Обладатель оливкового сюртука помедлил некоторое время, делая вид, что глубоко погружен в созерцание широкой ленты реки, затем оторвался от своего занятия и, сохраняя значительное расстояние между собой и Себастьяном, последовал за ним.
День выдался прохладным, ветер гнал по небу высокие белые облака. Себастьян шел через парк, разыскивая глазами своего грума. Оказалось, мальчишка торчит в толпе хохочущих детей, которых собрало представление уличных кукольников. Том заметил хозяина и, бросив последний взгляд на Панча и Джуди, побежал к нему, зажав локтем форейторскую шляпу.