Зеэв отвернулся и сказал яркому, как солнце, пламени очага:
— И ты как дневной свет, Дейша. И ты стала моим врагом. Дейша, я освобождаю тебя. Мы не поженимся. Я объясню всем, прежде всего Северинам, что это только моя вина. Им не в чем будет тебя обвинить. Итак, ты свободна. Я сожалею о тех мучениях, которые я, не желая того, эгоистично заставил тебя испытать. Прости, Дейша. А теперь, бог знает, уже поздно и мне нужно уйти. Это не грубость, и я надеюсь, сейчас ты это примешь. Пожалуйста, верь мне. Иди наверх и хорошо выспись. Завтра ты сможешь вернуться домой.
Я застыла, как бетонный блок, чувствуя себя разбитой его словами. Он надел куртку, направился к двери, и только тогда я смогла встать:
— Погоди.
— Не могу, — он не смотрел на меня, — Прости. Кое-кому я очень нужен. Пожалуйста, поверь. Это правда.
Я услышала собственный голос:
— Человеческая девушка?
— Что? — не понял он.
— Из человеческой семьи, с которой ты, похоже, должен быть… с водопада? Это они? Ты хочешь человеческую женщину, а не меня.
Он рассмеялся. Смех его был почти грубым, зато настоящим. Он вернулся и взял меня за руки.
— Дейша — день мой — ты сумасшедшая. Отлично. Иди со мной и сама посмотри. Нам придется поторопиться.
В руках покалывало; сердце моё уже билось в бешеном темпе.
Мы смотрели друг другу в лицо. Ночь колебалась, меняла форму. Он отпустил меня и взлетела вверх по лестнице. Содрала с себя платье, порвал рукав на плече и бросила его рядом с туфлями. Пятнадцать минут спустя мы бежали бок о бок вдоль трассы. Этому не было никакого оправдания, никакой разумной причины. Но я увидела его, увидела, словно луч солнца стремительно рассёк темноту ночи и впервые показал его мне. Свет, который был врагом и ему и моей матери, но не мне.
Низко висящая луна ласкала струи водопада, похожего на жидкий алюминий. Его рёв заполнял пространство своего рода глухой зоной. Дом людей стоял примерно в миле оттуда, укрытый черными колоннами сосновых стволов.
Дверь открыла молодая блондинка и неприкрыто просияла при виде Зеэва:
— О, Зеэв. Ему намного лучше. Наш врач говорит, что он фантастически быстро восстанавливается. Но заходи.
Внутри была уютная комната с низким потолком и танцующим огнем в очаге. Чёрный кот с белой грудкой и «носочками» выпрямился в кресле и одарил поздних гостей хмурым взглядом умных глаз.
— Поднимешься? — спросила женщина.
— Да, — Зеэв улыбнулся и добавил, — Это Дейша Северин.
— О, так ты Дейша? Хорошо, что ты тоже выходишь.
Зеэв уже поднимался наверх. Человеческая женщина вернулась к складыванию полотенец на длинном столе.
— Разве для вас не слишком поздно? — спросила я.
— Мы допоздна не ложимся. Нам нравится ночь.
Я знала, что такое не было редкостью у Северинов. Но я никогда не разговаривала с людьми и не была уверена, что должна сказать. Над головой послышался скрип досок пола; Зеэв ходил без шума. Очевидно, там был человек, который «восстанавливался».
— Это случилось сразу после заката, — сказала женщина, укладывая синее полотенце поверх зеленого, — Ужасная авария: цепь порвалась. Боже, когда его привезли домой, мой бедный Эмиль… — её голос дрогнул. Наверху тоже разговаривали тихими голосами, едва слышимыми даже мне. Она подняла голову, румяная и довольная, и продолжила уже спокойно. — Мы позвонили в дом, и сразу же пришёл Зеэв. Он сделал замечательную вещь. Это сработало. У него всегда работает.
Я уставилась на неё, быстро, испуганно дыша:
— Что, — спросила я, — что он сделал?
— О, но он должен был тебе рассказать, — невнятно намекнула она, — То же, что и для Джоэла, и для бедняги Арреша, когда тот болел менингитом…
— Расскажи ты, — потребовала я. Она моргнула. — Пожалуйста.
— Кровь, — она извинялась за то, что смутила меня, хоть и не поняла чем, — Он дал им выпить своей крови. Кровь их исцелила, конечно же. Помню, как Зеэв сказал Джоэлю: «всё в порядке, забудь о сказках, это тебя не изменит, только вылечит». Зеэву самому тогда было всего шестнадцать. Он спас пять жизней. Но, без сомнения, он слишком скромен, чтобы сказать тебе об этом. С Эмилем то же самое. Это шокировало, — теперь она не колебалась, — Зеэву пришлось действовать очень быстро, и он прорезал свой рукав и вену, чтобы сэкономить время.
«Кровь на рукаве», — подумала я. «Раны вампиров заживают быстро. Всё затянулось, осталась лишь маленькая ржавая помарка».