Дом вокруг них заволокло дымкой, после чего они оказались прямо посередине концертного зала, где на сцене стояла Эш, как раз обращавшаяся к зрителям.
Потрясенный Клэй мог только стоять между рядами вместе с Руби и слушать, как Эш произносит со сцены его имя и имя Руби, отдавать дань уважения и им обоим.
— Воистину, она произносит все так, как бы сам произнес со сцены, будь я жив! — лев удовлетворенно кивал, когда дикобразиха упоминала соавторство Руби и то, что творчество Клэя было невозможно без ее участия.
Но стоило ей пригласить на сцену трех участников его старой университетской группы и анонсировать совместной выступление большей части группы «Колледж индастриал бойз», как Клэй бросился бежать на сцену, пользуясь тем, что он был невидим для всех в зале, кроме Руби — и та не стала его догонять, оставшись между рядами. Хотя он с друзьями и созванивался после ухода из группы, их последняя личная встреча была датирована сорокалетней давностью, когда они приехали втроем поддержать его во время болезни Руби.
Стоя прямо перед ними и спиной к залу, Клэй внимательно вглядывался в постаревших зверей, грустно улыбаясь и едва сдерживая слезы. Как же были похожи и одновременно непохожи не себя прежних Сет, Гривз и Кеннет! Гривз заметно обрюзг и стал больше, а его шерсть стала более серой и седой. Сет остался худым доходягой, но обзавелся лишь печальными глазами и дрожащими лапами. Больше всех себя молодого напоминал лишь лис Кеннет — пухлый, с круглыми чертами морды, пусть его уши и хвост подернулись серебром, а задние лапы с трудом двигались по сцене, и поэтому Гривз и Сет помогали ему подниматься и стоять на сцене, держа его с двух сторон.
Даже их голоса претерпели изменения. В них оставались еще отголоски тех лет, что они были вместе, но хрипотца и старческое дребезжание уже коснулись их, и лишь Клэй, наверное, смог бы узнать их в толпе не глядя, решись они заговорить.
Решив для себя, что наслаждаться звучанием давно забытой музыки будет лучше в зале, Клэй вернулся обратно к Руби, и они «сели» прямо посередине сквозь двух случайных зрителей, сидевших рядом, пользуясь тем, что они не могли помешать друг другу.
Одно Клэй мог сказать точно, прослушав концерт — Эш явно понимала его старую музыку, и несмотря на легкий диссонанс, неизбежный при многолетнем перерыве, для стороннего слушателя это была именно то, с чего Клэй и его друзья начинали путь в мире рока.
В какой-то момент ему показалось, что Эш задержалась взглядом на них с Руби дольше, чем могла бы, и ему показалось, что дикобразиха видела их, поэтому они с львицей на всякий случай пересели на другие места, чтобы не отвлекать Эш от игры.
И когда Клэй с Руби вернулись обратно, лев был заметно повеселевшим:
— А она молодец! Я точно одобряю такой концерт и одобряю то, как она выполнила мой наказ упоминать и твое имя, исполняя мои тексты.
***
Клэй собрался было продолжить говорить, как вдруг он осекся и перевел взгляд на Руби, которая продолжала слушать его с милой улыбкой:
— Подожди, ты же помнишь день, когда ты встретила меня у Морт-Депо?
— Разумеется, — львица положила голову на лапы. — А почему ты это спрашиваешь?
— А кто встречал тебя?
Руби захихикала:
— О, у меня была очень пестрая группа встречающих. Ты же помнишь, что проводя выставки, я собирала деньги для благотворительных фондов? Меня встречали те подопечные фондов, которые, к сожалению, умерли, несмотря на оказанную помощь. Оказывается, они помнили, как я помогала им и пыталась облегчить им страдания, и поэтому, когда я умерла, они встретили меня с большой радостью.
Клэй посмотрел на свои лапы:
— А меня встречала только ты. Неужели меня настолько не помнили?
— Ты жил затворником вторую половину своей жизни, Кэлли, и мало с кем общался близко. Все те, кому ты дорог, скорее всего еще не умерли. А из тех, кто знал тебя-прошлого, была лишь одна я.
Удовлетворенный этим объяснением, Клэй кивнул и успокоился. В будущем он уже не вспоминал об этом, когда вместе с Руби ходил встречать в Морт-Депо поочередно Гривза, Сети и Кеннета — последний особенно припозднился и пришел к ним лишь через пятнадцать лет. Его бывшие соратники по группе поселились неподалеку, и это лишь добавляло разнообразия в его достаточно приземленную посмертную «жизнь»
***
Эш была глубокой старухой, когда она умирала. Ее иголки сильно побелели, некоторые из них осыпались, но до своего последнего часа она сохраняла ясность ума. Испытывая после смерти Клэя, а потом и своего любимого мужа сильное неприятие к больницам, Эш Ниддлер отказалась умирать в госпитале и решила встретить свою смерть в постели дома, в кругу родных и близких.
Потомство дикобразиха оставила многочисленное, и все ее детеныши были названы в честь тех, с кем ей довелось выступать вместе или кто был ей дорог. Первыми ее детенышами были сын Клэй и дочка Руби, после чего у нее родились еще четыре дикобразика, которых она назвала Джонни, Поршей, Розитой и Гюнтером. Еще одного потенциального отпрыска она планировала назвать Бастером в честь давно почившего концертного директора — но шестью детенышами Эш и ограничилась.
Об одном просила Эш свою семью — выйти из ее комнаты как только она попросит, чтобы она смогла умереть без посторонних глаз. Дикобразиха не боялась умереть одна, забытая всеми, как это было у Клэя, но ей не хотелось, чтобы ее близкие видели ее страдания и агонию.
И когда час пришел, Эш уходила счастливой, не испытывания страданий и сожалений. Лежа в своей постели в одиночестве, пока вся ее семья послушно ждала снаружи, дикобразиха улыбнулась, проваливаясь в смертельное небытие. И лишь спустя полчаса сын Клэй, первым зашедший в комнату, набравшись смелости, увидел, что мамы больше с ними нет.
***
Клэй и Руби, а также муж Эш, которого пара львов встречала после его смерти еще десять лет назад и приветствовала с максимальным уважением и теплотой, стояли возле входа у Морт-Депо. Зная, что сегодня по графику должна прибыть Эш, они не могли себе позволить не встретить ее. Да, им пришлось ждать долгие пятьдесят лет, прежде чем это случилось — но Руби всякий раз любила повторять «Время тянется, стремглав мчась вперед».
Поезд прибыл, и им оставалось только ждать. Улыбаясь, Клэй мысленно был с Эш — каково ей там, в здании Морт-Депо? Так же ли она пугается и теряется, как и сам Клэй полвека назад? Получилось ли у нее забрать билет?
И вот, наконец, в дверях вокзала материализовалась потерянная молодая Эш в своем рокерском свитере с пышной копной иголок на голове, с недоумением и страхом смотрящая на зверей вокруг, не понимая, куда ей идти. Клэй собрался было кинуться к ней, как Руби с улыбкой остановила его:
— Не надо, пусть сама нас увидит.
И Эш увидела, застыв на месте. Клэй произнес с искренней улыбкой:
— Мы с вами где-то встречались?
Неуверенно сделав шаг вперед, Эш продолжала непонимающе смотреть на мужа, Клэя и Руби, после чего, едва не споткнувшись и не упав, побежала со всех лап к мужу и одним прыжком зарылась мордой ему в грудь. Дикобразиха что-то шептала, но плотно прижатый к телу нос глушил ее голос, и разобрать, что она говорила, было совершенно невозможно.
Отняв, наконец, голову от груди мужа, Эш крепко обнялась сначала с Клэем, а потом и с Руби, после чего, наконец-то, смогла отчетливо произнести:
— Стало быть, вы все знаете?
Клэй, переглянувшись с мужем Эш, улыбнулся в ответ:
— Как я и обещал в своем прощальном письме. Руби и я рады тебя видеть. Тогда я правда про мужа не подумал — но вот он, тоже здесь.
Муж Эш улыбнулся и взял ее за лапу:
— С возвращением, Иголочка, без тебя было не так весело.
Там они и ушли вместе — Эш с мужем и Руби с Клэем, оставив зверей на площади перед Морт-Депо встречать своих умерших родных и близких.