Наверное, мы должны были бы удивиться, услышав такое.
Во-первых, слова подобраны в этих строчках так, что, читая их, мы словно маршируем по тексту — такой у них ритм. И потом слова этого повествования выстроены короткими строчками так, что для каждой строки есть пара с очень похожим окончанием: огонек — конек, дивиться — Жар-птицы... А ведь в обычной жизни мы так не говорим.
Во-вторых, речь идет о какой-то небывальщине. Где это видано, чтобы кони разговаривали! А горящие перья Жар-птицы? Кто и где видел такую птицу?
Но мы не удивляемся, а с удовольствием слушаем. Это сказка в стихах. Потому и складно так все написано, потому и кони разговаривают. Таковы правила этой сказочной игры.
Еще не начав читать роман или стихи, мы уже подготовлены к встрече с ними, в них есть для нас что-то ожиданное, то самое знакомое, которое открывает путь к незнакомому.
И приходя в концертный зал, мы тоже должны быть готовы к встрече с музыкой. И если объявлено, что будет исполнен романс, мы должны знать, что услышим сейчас голос певца или певицы. И в романсе, наверное, будет рассказано о переживаниях одного человека, то есть о личных переживаниях героя романса. Потому-то романс и исполняется одним певцом, солистом. Ведь нам показалось бы странным, если бы сто человек запели хором «Я вас люблю...». Бывает и инструментальный романс, но в нем не нарушается основное «правило» романса. Даже если исполняется такой романс большим оркестром, главным в этом произведении все равно остается образ одного человека с его личными переживаниями.
Вот так мы получаем ключ к пониманию музыкального произведения.
Нас ожидает встреча с ноктюрном. Настроимся на тишину. Ноктюрн — это ночная песнь. В нем запахи, шорохи, настроения ночи. Но ведь все музыкальные картины — это картины, которые увидены глазами человека. Значит, и здесь присутствует герой с его чувствами, настроениями, размышлениями. И конечно же, могут быть они самыми разными. Но «ночной» образ подсказывает нам, какой видел эту музыкальную картину композитор, помогает нам проникнуть в ее содержание.
Объявят баркаролу, и зазвучит музыка, в которой слышится плеск и игра волн. Да и может ли быть иначе, если слово барка по-итальянски означает лодка, и баркарола — это песня лодочника.
Услышим серенаду и тотчас представим себе влюбленного кавалера, который поет песню в честь своей возлюбленной. Серено — таким словом называли теплую вечернюю погоду, и именно в эту пору под окнами прекрасных дам раздавались песни влюбленных.
Скерцо — шутка, этюд — музыкальная зарисовка, элегия — жалобная песнь, юмореска — понятно и без пояснения. А вот «танцевальное семейство» — жига, гавот, менуэт, вальс...
О вальсе нужно рассказать особо. Ведь это — король танцев.
Когда мы слушаем вальс, в нашем воображении возникает какое-то кружение. Порою медленное и плавное. А если мелодия подвижная, — то неудержимое, стремительное. Наверное, потому и назвали вальс вальсом. Ведь это слово по-немецки означает вертящийся, кружащийся.
«Кружится вальс...»
Как началось это кружение более двухсот лет назад, так и не останавливается по сей день. Появляются новые модные танцы, но с улыбкой взирает на них вальс, сознавая свое превосходство и величие. Кружит он по всей планете и, видно, не остановится, пока будет жить музыка.
Но кто же гениальный «изобретатель» вальса, кто придумал танец, завоевавший сердца людей?
Вальс придумал не один человек, а тысячи людей. Жили эти люди в маленьких городах Австрии и Германии. Назывались такие городки, в отличие от больших и шумных городов, словом ландль, то есть провинция. В провинции и родился танец, который получил название лендлер — от слова ландль.
Собирались на лужайке парни и девушки, и под звуки деревенской скрипочки начиналось кружение с подпрыгиваниями: «раз-два-три! раз-два-три!..» — гулко хлопают оземь деревянные башмаки, развеваются пестрые юбки.
Вот от этого танца и взял свое начало прекрасный вальс. Как это произошло?