♠ Гладиус или гла́дий (лат. gladius) — римский короткий меч (до 60 сантиметров). Предположительно, был позаимствован (и усовершенствован) римлянами у древних жителей Пиренейского полуострова. Гладиус пользовался популярностью у легионеров — тяжёлой римской пехоты. Велиты (лёгкая пехота римлян) пользовалась гладиусами только как вспомогательным оружием. В руках умелых воинов им наносились быстрые и смертоносные удары, однако его длина позволяла вести бой с противником только вплотную. Также опытные легионеры умели им фехтовать с таким же мастерством, как и рубить, резать или колоть.
♠ Стадий, стадион, стадия (греч. στάδιον) — единица измерения расстояний в древних системах мер. В большинстве систем мер это расстояние равнялось 600 футам. (около 192 метров)
♠ Центурион (лат. centurio — со́тник) — в римской армии — командир центурии; центурионы высшего ранга командовали также более крупными подразделениями (манипула, когорта, вексилляция).
♠ Гаста́ты (от лат. hastati — букв. «копейщики», от hasta — «гаста») — воины авангарда тяжёлой пехоты римского легиона в IV–II вв. до н. э. (совместно с принципами и триариями действовали ориентировочно с 350 до 107 гг. до н. э.). В гастаты входили преимущественно молодые мужчины 20–25 лет, чей боевой опыт был значительно ниже, чем у принципов и триариев.
♠ Пилум (лат. pilum, мн.ч. pila) — метательное копьё, состоявшее на вооружении легионов Древнего Рима.
♠ Фалькс — это боевой, двуручный меч с серповидным клинком, использовавшийся племенами даков и фракийцев. С языка древних римлян, слово “фалькс” переводится как “коса, серп”
Глава V
В АДУ Я БУДУ В ХОРОШЕЙ КОМПАНИИ
(The Dead South — In Hell I'll Be In Good Company)
Дороги молчаливо следили за неизвестным существом, с пустотой вместо души, неспешно бредущей к горизонту.
Пустынные и серые улицы города провожали Его взглядом темных окон всевозможных магазинов и ресторанов, фешенебельных отелей и «сумасшедших» высотных построек. Легкий ветер игриво гонял по дороге грязные газеты и всякий мелкий мусор. Разбитые и брошенные машины выглядели печально. Одиноко. Во всей этой пустоте можно найти для себя невероятное спокойствие и умиротворение.
Но только для Него — это было нечто другое.
Призраки ушедшего все чаще навешали Его, а затем шли рядом, отказываясь оставить в одиночестве. Он брел все дальше, отдаляясь в Своих размышлениях от запустения, поглощающее человечество. Нет. Он не убегал. Ему не от кого было убегать. Он просто брел, подобно мертвецам, ходившим теперь по земле.
Неторопливо…
Неспешно…
Шел, в бесконечно повторяющихся декорациях мира мертвых.
Да… Теперь все это принадлежит мертвым. Живые потеряли все права что-либо диктовать в этом новом мире. И даже Смерть ничего не может с этим поделать.
Он снова и снова останавливался и смотрел на выцветшие афиши и различные рекламы, кричащие со всех сторон. Слишком часто не мог понять, на что же Он смотрит. Читал сохранившиеся буклеты и попадающеюся под руку журналы. Видел лишь бессмысленность, не более. «Купи! Купи! Купи!» «Покупай — твое счастье ждет!!!» Заголовки пестрели призывами, почти приказами, обзавестись какой-то новейшей бесполезной хренью, отправиться в какой-нибудь новомодный ресторан или очередное казино и оставить там побольше денег. Как и рекламные щиты огромных размеров, все как один похожие друг на друга, снова и снова обещали, что счастье скрывается в потреблении.
Или все таки люди были счастливы, окруженные всем этим? Этого Он не знал…
Довольно долго пытался понять, что же не так было со всеми людьми. В конце концов решил для Себя, что нет совершенно ничего удивительно в том, до чего дошло человечество. Люди потеряли себя в современном мире. Они окружили себя всем тем, что не имело совершенно никакого смысла. Тем — что им было не нужно для осознания проходящей мимо жизни. Заменители — не более. Ценности стали другими. Человеческие отношения обесценились — а вещи, без которых прекрасно можно обойтись — выросли в цене. Товары стали занимать слишком большое место в сердцах людей. Они разучились быть живыми. Ему в голову пришла мысль о том, что нет ничего странного, что многие даже не заметили апокалипсиса, в который вляпались. Им было просто некогда…
Тишина является отличным слушателем. Мертвая тишина идеальна для размышлений. Он наслаждался ей. Он упивался ей. Он мог слушать ее бесконечно. Покой был довольно приятен. Такой новый… Такой неизвестный… Он уже почти забыл что такое возможно.
Несколько дней Он прокручивал в голове последней разговор с Ней… Ни как не мог найти ответа на Ее вопрос. Да, в ту ночь на крыше — сжимая Ее в объятиях — Он ответил ей сразу. Но все же…
Должно быть, теперь Он искал причины для опровержения своей версии.
И пока — Он их не находил.
Почему они должны быть спасены?
Для чего?
Они сами довели себя до этого.
И вместо того, что бы что-то предпринять для сохранения тех крупиц человечности, они поступают так предсказуемо: продолжают уничтожать все вокруг — и себя, и других. И все, ради чего еще стоит жить.
Предсказуемо… Они всегда были такими… Чему удивляться?
Они всего лишь люди.
Все чаще и чаще встречалось множество безмолвных трупов, повествующие о том, что смерть приняла их не из лап голодных мертвых — а вполне себе живых, алчущих до крови не меньше мертвецов. Конечно причин для этого могло быть сколько угодно. Вот только трупы все попадались изувеченные или подвешенные повыше, в разнообразных позах, продиктованными не вполне здоровым рассудком.
Наверняка, дело было в Нем самом.
Ведь Странник никогда бы не стал выставлять на всеобщее обозрение тело того, кому не посчастливилось столкнутся с Ним в схватке. Тем более издеваться над трупом…
Так делают люди…
Чудовищам, подобным Ему — в этом нет нужды.
Иногда, Он ненавидел себя за то, что тоже принадлежал к роду человеческому. Когда-то давно…
За все прошедшие жизни Он перестал считать себя человеком. Он был скорее призраком, обреченным вечно наблюдать за судьбами людей. И ничего нового — Он уже не видел.
Какое же отвратительное время досталось Ему на этот раз!
Он привык действовать! Он всегда знал что должен был делать! Понимал происходящее…
А теперь?…
Вредно оставаться наедине с этими легионами душ за спиной слишком долго. Ты углубляешься все дальше в непроглядную тьму и уже совсем не хочешь расставаться с ней.
На войне было получше…
На войне — Он видел своё предназначение более четко. Он находил его более быстро. Знал куда идти. А что же теперь? Здесь?
Теперь, было больше вопросов. Вопросы, на которые не было ответа.
Что Ему оставалось?
Лишь бессмысленное движение в неизвестном направлении, которое затянулось и грозило полностью оправдать Его «прозвище».
Вот уже почти месяц, Он нигде на долго не останавливался, разве что только поспать. Немного вздремнуть, и вновь продолжить свой путь. В никуда…
Зачем?
Он и сам этого не знал.
Однако, где-то во Тьме, пустотой отзывавшейся у Него внутри — Он верил, что рано или поздно — Он найдет, то что ищет.
Как всегда…
Он успел изрядно побродить по этому, некогда известному городу. Целенаправленно не выбирался из города, продолжая словно тень бродить по когда-то, должно быть красивым и цветным улицам, все больше отдаваясь размышлениям. Находил много полезных вещей, но сейчас — они были совершенно ни к чему. А таскать за собой воз с поклажей не было ни грамма желания. Достаточно и тех кто брел за Ним неотступно…
По причине отсутствия куда бы ни было ехать — транспорт так же отсутствовал. Да и пешим Ему нравилось больше. В одном наполовину разрушенном, должно быть взрывом, магазине — обнаружил хорошую куртку, почти уцелевшую после аварии. Она приглянулась Ему своей лаконичностью и качественной кожей. Черный цвет. Ничего лишнего. Опаленная левая сторона придавала ей слегка изуродованный вид. «Однозначно для Меня…» — подумалось Страннику в тот момент. «Недокуртка для недочеловека». И вид угрожающий.