Успев выкрикнуть «ЛОЖИСЬ!!!» — Аврелий рванул за автомобиль рейдеров поблизости.
В итоге — повреждение правой ноги осколками.
Медикаменты таяли на глазах. Как и патроны. Как и вода с топливом.
Феникс страшно ругался, пока латал напарника. Марк даже успел выучил несколько новых матерных слов на русском языке.
Проще говоря — все было хуже, чем можно было подумать.
Босс был действительно не в духе. Угрюмо молчал; на попытки Клементины отвлечь Его хоть немного — грозно и отрывисто «буркал»; раздраженно следил за дорогой.
Но через пару часов — настал настоящий апофеоз паршивого дня.
— Вижу лагерь. — заговорил Странник, — Возможно, сможем получить помощи…
Но приблизившись к поселению совсем на немного — Архангел словно запнулся. Марк решил, что это вновь неполадки с машиной, но оказалось — Странник сам дал по тормозам — на короткий миг останавливая движение. После этой странной остановки — Феникс окончательно изменился в лице. Не просто изменился. Нет… Он потерял всякую связь с настоящим. Полностью отключился и был уже вовсе не здесь. Аврелий, да и Клем тоже — догадались что Босс что-то заметил. Но что именно — понять не смогли. Поэтому сочли более благоразумным пока помолчать.
А когда подъехали еще ближе и остановились в полсотни метров от укрепленных ворот лагеря — грядущий «пиздец» можно было предсказать с полной уверенностью.
Странник выбрался из машины — сохраняя полное молчание и ледяное спокойствие; не обращая внимание на вопросы Клем, о том «что случилось?» и вообще не замечая ничего вокруг — достал из багажника Архангела пулемет и направился к поселению — над которым, темнел нацистский стяг…
— Черт… — протянул Аврелий, внимательно присмотревшись к красно-белому флагу, со свастикой посреди, — …Блядь… надо же было…
Клементина перебралась на переднее сиденье и уселась за руль. Подавшись вперед и слегка наклонившись — заметила огромное знамя Рейха — развевающееся на ветру. Аврелий в это время спокойно прикуривал сигарету.
— Он был там, да? — шепотом спросила девушка.
— Да. — жестко отрезал Марк. — Слишком долго.
Со стороны лагеря раздалась длинная пулеметная очередь. Потом автоматная. Череда выстрелов и огненные вспышки стали перемешиваться с криками людей. Стрекот пулемета и отрывистые возгласы боли и ужаса…
— Что происходит?! Что случилось???!!!
К Архангелу подлетела взбудораженная Элизабет:
— Это Странник?! Что Он творит???!!!
Сидящие в черной машине Марк и Клементина не пошевелились. Лишь коротко взглянули на ошарашенную и перепуганную до усрачки Эл.
— Какого дьявола вы сидите?! — заорала на них девушка, — Что Босс делает???!!! Зачем???!!!
Никакой реакции. С силой ударив по дверце — Эли срывается с места и несется к воротам поселения.
— Останови ее!!! Быстро!!!!!! — закричал Аврелий, распахивая дверь и стараясь вырваться наружу. Но ранение не позволяет ему погнаться за Элизабет.
Клем молнией выскакивает из салона и устремляется за ней. Она бросается на Эл как зверь на добычу — валит ее на землю и пытается удержать всеми силами. Марк вприпрыжку, торопливо приближается к девушкам. Джонни несется следом. Элизабет старается вырваться, но Клементина удерживает ее на месте, прижав к себе. Пальба все не смолкает. Что-то на территории лагеря взрывается — подняв в воздух здоровенное огненное облако — обрамленное черными очертаниями.
— Босс!!! БОСС!!!! ФЕНИКС!!!!!
Крик Элизабет тонет в гуле стрельбы и мученических возгласах Его жертв…
— Не надо… Прошу… — Эл плачет навзрыд. Сорвавшийся голос упал до хрипа.
Аврелий с трудом сглатывает комок подступивший к горлу. Кажется Клементина, сама того не желая — тихонечко, вместе с Элизабет — расплакалась. Голубоглазка уже не вырывается. Лишь обреченно смотрит в небеса, заплаканными очами — окрасившееся в кровавые оттенки, принесенные закатом. Цвет огненного неба — отражается в ее хрустальных глазах. Клементина не в силах поднять головы. Она уставилась в землю — все еще обнимая Элизабет. Слезы медленно бежали и по ее лицу…
— Поднимай ее… Давай к машинам…
Марк жестко утирает лицо ладонью и склоняется над девушками — стараясь поставить на ноги.
— …У тебя рана открылась… — упавшим голосом обращается Клем к нему, шмыгнув носом, — …Давай дорогая, вставай…
Подняв с земли Элизабет и помогая друг другу — все четверо направляются к Архангелу — под звуки разверзшейся Преисподней за их спинами.
Элизабет молчала долго. На ее лице не выражалось абсолютно ничего. Ее усадили на заднее сидение El Camino — опасаясь что она может повторить попытку вмещаться. Клементина делала перевязку Аврелию совершенно молча. Молчал и Марк. Джонни был с другой стороны автомобиля и курил — держа сигарету трясущейся рукой.
Шум перестрелки немного стих. Патроны в пулемете должно быть закончились несколько минут назад и кажется сейчас — Он просто методично и жестоко добивал уцелевших в этой бойне… Странно что кто-то мог вообще уцелеть и укрыться от гнева этого Демона…
— Зачем Он это делает? — тихо и спокойно заговорила Элизабет совершенно отрешенным голосом, тупо смотря перед собой.
Клем и Аврелий рассеяно переглянулись:
— Не думаю, что мы сможем это понять. — в оцепенении произносит Клем.
— Он — солдат… — мрачно начинает Марк, — Со всеми вытекающими последствиями.
— Это НЕ нормально. Босс НЕ психопат. — коротко мотает головой Эл.
Клементина тяжело вздыхает:
— Ты же знаешь, что Он несет в Себе, да?
— Да… — удивленная своему собственному ответу, Элизабет поворачивает голову к Клем, — Знаю… — произносит она словно в каком-то беспамятстве. — Я ведь не поверила с самого начала. — с болью усмехается голубоглазка.
— Быть умственно здоровым — значит быть способным забывать. Вечно же помнить — значит быть помешанным, одержимым… Странник помнит все Свои воины… Это невозможно понять. Нельзя такое даже вообразить… — тихо и медленно проговаривает Аврелий, мрачным тоном. — Знаешь, живым солдатам не место в послевоенном мире. У них слишком… больная, искаженная войной психика, они слишком легко убивают. Им не место среди обычных людей, чье будущее они спасли, пожертвовав своей душой. А у нас тут, вообще все смешалось…. — Марк на секунду замолкает, — Но чтобы Он не сделал — я с Ним.
— Разве, кто-то говорил о расставании?
Голос Элизабет перестал быть похожим на ее собственный. Слишком много жестокости и металла, теперь слышалось в нем.
Неожиданно наступила звенящая тишина. Из окутанных дымом ворот — спустя нескольких минут затишья — показалась темная фигура. В приближающемся мужчине — с трудом можно было узнать Феникса. Когда Он подошел ближе и тяжело уперся обеими руками в автомобиль — со склоненной головой — все четверо просто не знали что думать… Чувствовать — не то что думать.
Ужасающее перепачканная одежда в крови — не имела вообще ни единого целого места. Грязь от гари и залитое кровью лицо. Его рубашка висит на нем лохмотьями; правая штанина разорвана взрывом. Дыры от неимоверного количества пуль — выпущенного в Него. Он был с ног до головы покрыт темной кровью — толстой коркой застывающей на теле. Грязь и смрад. Волосы спутались и слипались от огромного количества человеческой крови. Вся четверка молча стояла напротив — с другой стороны машины — и испуганно смотрела на Босса.
— Зачем? — коротко и холодно произнесла Элизабет, единственная осмелившись нарушить тягостное молчание.
Странник поднял голову. Взор — светящийся ледяным пламенем — уперся в девушку:
— По-другому не мог. По-другому нельзя.
Молчание. Слишком долгое…
— Это же люди…
— Люди?.. ЛЮДИ?! — с неистовым гневом процедил Феникс сквозь зубы. — Это нелюди.
Странник резко приблизился к Элизабет:
— Тебе рассказать что творили фашисты?! Рассказать?! Они выжигали все на своем пути! Не оставляли никого в живых. Не щадили ни детей, ни женщин! Уничтожали полностью… Они отравляли колодца с водой отступая! Сжигали деревни! — с обезумевшим блеском в глазах, Странник заглядывал в лицо Элизабет — приблизившись практически в плотную. Жар Его речей отдавал пламенем чистилища: — Не каждая адская тварь — способна на то что делали они! Загоняли людей как скот, в какой-нибудь амбар и поджигали. Стояли и наблюдали — улыбаясь — как люди сгорают заживо! А тех кто пытался выбраться — расстреливали со смехом! Уничтожали сотнями; тысячами — в своих лагерях. Травили ядовитой дрянью в своих газовых камерах! Детей!!!