— Хорошо, хорошо, — перебил его Корридон. — У меня нет настроения для шуток. Что случилось?
Роулинс несколько смутился. Корридон, который очень хорошо знал его, не принимал этого смущения всерьез. Он знал все выражения лица Роулинса и знал, что они означают.
— Ты разговаривал с Милли Льюис вчера вечером? — спросил он и бросил быстрый, резкий взгляд на Корридона.
«О, боже! — подумал Корридон. — Я так и думал, что она влипнет в историю с этим кольцом. Гадкая, маленькая кобыла!» — Да. Я купил ей выпивку. А что?
— Ты был, у нее дома?
— Ты пытаешься острить? — спросил Корридон. Его красное лицо напряглось. — Уж не считаешь ли ты меня способным пойти домой к таким, как Милли?
— Не волнуйся, — сказал Роулинс. — Ты мог просто проводить ее до дома, не обязательно спать с ней.
— Этого не было, — сухо ответил Корридон. — А чем вызван твой неожиданный интерес к Милли?
Роулинс отхлебнул кофе, и его лицо неожиданно стало серьезным.
— Ты ведь по-дружески относился к ней, не так ли?
— Да. У нее неприятности? Роулинс покачал головой.
— Уже нет.
Наступила долгая пауза, в течение которой Корридон изумленно рассматривал Роулинса.
— Что это значит?
— Она умерла, старина.
Корридон отодвинул от себя чашку и встал. Легкая дрожь пробежала по его телу.
— Умерла? Что случилось? Роулинс нахмурился.
— Вчера вечером она была убита. Около половины двенадцатого.
— Понимаю. — Корридон медленно прошелся по комнате, заложив руки в карманы. Он был потрясен. Милли была частью его прошлого. Он знал, что ему будет недоставать ее.
— Мы не знаем, с чего начать, — продолжал Роулинс. — Подобных дел у нас еще никогда не было. Я подумал, может быть, ты что-нибудь знаешь об этом деле. Она не говорила тебе, что собирается с кем-либо встретиться?
— В одиннадцать она ушла из «Аметиста», — сказал Корридон. — Я ушел десять минут спустя. Я видел, как она разговаривает с мужчиной на углу Пикадилли и Олбермарл-стрит. Потом они пошли вместе в сторону ее квартиры.
— Значит, это было, примерно, в двадцать минут двенадцатого?
Корридон кивнул.
— Не проси меня описать его. Я не обратил на него ни малейшего внимания. Проклятие! Теперь я жалею об этом! Все, что я могу сказать тебе, это то, что он был худощав и носил темное пальто и шляпу.
— Жаль, — сказал Роулинс и задумчиво потер челюсть. — Обычно ты более наблюдателен. Да, это нам не поможет.
Корридон выплюнул сигарету и закурил новую. Он хмуро стоял у окна. Его мысли перешли от Милли к ее дочери. С ребенком надо что-то делать. Он знал, что у Милли нет ни гроша за душой. Значит, ему еще больше, чем раньше, понадобятся деньги.
— Достаточно грязная смерть, — спокойно проговорил Роулинс. — Очевидно, маньяк.
Корридон повернулся к нему. Что случилось?
— Перерезано горло, — ответил Роулинс. — Должно быть парень потерял голову. Придется наблюдать за другими девушками. Безмотивные сексуальные преступления всегда дьявольски трудно раскрыть.
— Ты уверен, что это безмотивное преступление?
— Во всяком случае, так оно выглядит. Это не первая проститутка, убитая подобным образом, — усмехнулся Роулинс. — И не последняя. — Он резко выпрямился на стуле. — Ты что-нибудь знаешь о мотиве?
— Что-нибудь украдено? — спросил Корридон. — Сумочка на месте?
— Да. Насколько я знаю, ничего не пропало. Что ты имеешь в виду?
— Возможно ничего, — ответил Корридон. — Вчера вечером она показала мне нефритовое кольцо, которое она нашла у себя в комнате. Она сказала, что его забыл кто-то из ее посетителей. Она хотела узнать его ценность.
— Нефритовое кольцо? — Роулинс изумленно уставился на Корридона. — Что за кольцо?
Теперь Корридон изумленно уставился на Роулинса.
— Это копия кольца, которыми пользуются лучники. Во всяком случае, я думаю, что это копия. Если оно подлинное, то стоит очень дорого. Такие вещи изготавливались за двести лет до нашей эры.
— Вот как? — Роулинс встал, — Значит, она показала кольцо тебе?
— Да. Но что с тобой? Ты смотришь на меня так, будто подозреваешь в чем-то.
— Я? — Роулинс пожал плечами. — Поедем вместе на квартиру Милли. — Ты поможешь мне найти это кольцо.
— Хорошо, если ты так хочешь. Но что с тобой?
— Ничего. Пойдем. Это займет не более пяти минут. Машина стоит на улице.
— Жизнь полна дьявольских совпадений, не так ли? — проговорил Роулинс, когда они спускались вниз по лестнице.
— Согласен, — кивнул Корридон. — Но к чему ты заговорил об этом сейчас?
— В ответ на твои мысли, — неопределенно ответил Роулинс.
Они сели в машину.
— Она собиралась продать кольцо? — спросил Роулинс, когда они проезжали мимо парка.
— Если бы она сумела найти покупателя, я думаю, она бы его продала. Я говорил ей, что надо отдать кольцо в полицию. Я говорил, что ее легко проследить, если с кольцом что-нибудь не так, и советовал отдать его первому встречному копу. Возможно, она это сделала.
— Надеюсь.
В этот час на Пикадилли движение было небольшое, и через несколько минут они добрались до квартиры Милли на Олбермарл-стрит.
— Ее уже увезли, — сказал Роулинс, — но в комнате ничего не тронуто.
— Я смогу побыть в ней, если ты это сумел, — с сарказмом сказал Корридон.
— Не сомневаюсь. Я забыл, что тебя не пугают такие вещи. У входа в квартиру стоял полицейский, который отдал честь при их приближении.
— Ятес еще здесь? — спросил Роулинс.
— Да, сэр.
— Пошли, — кивнул Роулинс Корридону и спросил: — Ты ведь не бывал здесь?
— Здесь нет, — хмуро отозвался Корридон.
Роулинс толкнул дверь, и они вошли в светлую спальню, где сержант Джон Ятес с двумя детективами в штатском снимали отпечатки пальцев с двери в ванную.
В дальнем конце комнаты стояла кровать. Корридон сунул руки в карманы и прошел в комнату. Постель, стена у изголовья постели и ковер были забрызганы кровью.
— Ее кровь, — мрачно сказал Роулинс. — Он перерезал ей горло, и она не успела закричать.
— Мне не нужны детали, — сказал Корридон. — Оставь их при себе.
Роулинс подошел к комоду. В верхнем ящике лежала сумка Милли. Он открыл ее и вывалил содержимое на пол. Здесь была пудреница, портсигар, бумажник с шестью пятифунтовыми банкнотами, грязный носовой платок и несколько визитных карточек, перехваченных резинкой. Роулинс заглянул в сумку.
— Здесь ничего нет. Эй, Ятес!
Ятес, невысокий, широкоплечий мужчина с седой головой и внимательными голубыми глазами подошел к ним. Он без интереса осмотрел Корридона и уставился на Роулинса.
— Ты не видел здесь кольца из белого камня? — спросил Роулинс. — Возможно, это белый нефрит.
— Нет, мы здесь все перерыли, но не видели ничего подобного.
— Поищите еще раз, — сказал Роулинс. — Это очень важно. Постарайтесь, как следует. Я, правда, не думаю, что вы найдете его.
Ятес приступил к поискам, а Роулинс открыл дверь ванной и поманил к себе Корридона, Ванная была небольшой, и оба мужчины едва уместились в ней. Роулинс закрыл за собой дверь, подошел к унитазу, опустил крышку и сел.
— Садись на край ванны, — махнул рукой он Корридону.
— Почему нельзя поговорить там? — спросил Корридон. — К чему такая таинственность?
— Послушай, — сказал Роулинс. — Есть кое-что такое, о чем я не хочу распространяться. Ты когда видел полковника Ричи в последний раз?
Корридон не сумел скрыть изумления.
— К чему ты вспомнил о нем?
— Перестань валять дурака, — попросил Роулинс. — Ты знаешь, что мне не до шуток. Отвечай на вопрос. Скоро ты сам влезешь в это дело.
Корридон достал пачку сигарет и протянул Роулинсу. Они закурили.
— Я не виделся с ним с 1945 года, — сказал он.
— Он хороший парень.
Корридон промолчал. Он выпустил струю дыма, и мысли его обратились к недалекому прошлому. Он живо представил себе полковника Ричи, хотя прошло уже более пяти с половиной лет после их встречи. Он бы не стал называть его прекрасным парнем. Это не то слово. Он мог быть очаровательным, когда хотел. Он был человеком, которому вы могли довериться. Он был жестоким. Он послал многих друзей Корридона на смерть. Он жалел их, но не колеблясь посылал туда, где, как он твердо знал, их убьют.