Но в действительности ничего этого нет, и даже ничего подобного. Таким образом, мне не хватает доказательств, чтобы считать обоснованными христианские верования. Опять же, я легко мог бы изменить своё мнение, даже без доказательств, о которых я говорил выше. Если бы сейчас мне явился Иисус, и ответил на кое-какие мои вопросы, я бы уверовал. Если бы он часто разговаривал со мной, и я мог бы творить чудеса по явному его благословению, я бы уверовал. Если бы на протяжении всей истории у всех людей в мире, включая меня, был одинаковый религиозный опыт, если бы людям не являлось никаких других сверхъестественных существ — ни других богов, никаких духов, кроме Иисуса, и если бы они не слышали другого послания, чем Евангелие, я бы уверовал. Если бы мы сами видели, кто попадает в рай, а кто нет, и таким образом могли убедиться, к каким последствиям приводят вера и неверия, и это было бы столь же наглядно и убедительно, как последствия вождения в пьяном виде, я бы уверовал. Но ничего из этого и ничего подобного этому не наблюдается.
«Любящий» бог, который «хочет», чтобы мы приняли Благую Весть и стали жить правильно, такого состояния дел не допустил бы. Таким образом, отсутствие этих доказательств не только означает, что у христианства недостаёт доказательств, на основании которых мы бы поверили ему, но также прямо служит опровержением христианства, согласно которому бог дал бы достаточно доказательств, чтобы спасти нас, чтобы дать нам возможность принять обоснованное решение. А раз этот прогноз не сбылся, то теория неверна. Любящий бог не стал бы прятать спасательный круг, который он мне якобы кинул, и он бросил бы его не в туман, а рядом со мной, где его было бы ясно видно, и он помог бы мне сделать всё необходимое для того, чтобы к нему добраться и спастись. Потому что именно так поступил бы я по отношению к любому другому человеку. А ни один христианин не поверит, что я справедливее и добрее, чем их бог.
4. Христианство предсказывает другую вселенную
Ранее я уже отмечал, что христианская гипотеза, на самом деле, предсказывает совершенно другую вселенную, чем та, в который мы находимся. Потому что любящий бог, который захотел бы создать вселенную лишь для того, чтобы она была домом для людей, и который стремился бы осуществить свой план их спасения, никогда бы не придумал эту Вселенную, а создал бы нечто совсем иное. А вот если никакого бога нет, то Вселенная, которую мы в действительности наблюдаем, — в точности такого рода, какого мы бы и ожидали увидеть. Другими словами, если бога нет, то мы находимся в такого типа вселенной, в какой единственно и могли оказаться, в какой одной лишь и могла зародиться разумная жизнь без каких-либо сверхъестественных причин или планов. То есть натуралистический атеизм в точности предсказывает именно такого рода вселенную, какую мы наблюдаем, в то время как христианская теория не предсказывает почти ни одной из особенностей нашей Вселенной. В самом деле, христианская теория предсказывает, что Вселенная должна обладать рядом свойств, которых у неё на самом деле нет, и что у неё должны отсутствовать свойства, которые у неё в действительности имеются. Таким образом, натурализм даёт лучшее, чем христианство, объяснение Вселенной, в которой мы находимся. И поскольку натурализм (отрицание сверхъестественного) внушает наибольшее доверие среди известных мне форм атеизма, то именно его я и буду в дальнейшем называть «атеизмом» [8]. Теперь давайте рассмотрим несколько примеров того, что я имею в виду.
Происхождение жизни и эволюция
Начнём с происхождения жизни. Предположим, что бога нет. Если это так, то жизнь должна была зародиться в результате случайности. Христиане справедливо отмечают, что вероятность случайного возникновения первого живого организма крайне мала. Это верно, но то же самое можно сказать и о выигрыше в лотерею, и, однако же, в лотерею постоянно кто-нибудь выигрывает. Почему? Потому что, по теории вероятности, шансы выиграть в лотерею зависят не только от того, насколько вероятен выигрыш — пусть это будет один шанс из миллиарда — но также и от количества попыток. Другими словами, если играет миллиард человек, а вероятность выиграть — один шанс из миллиарда, то, на самом деле, очень даже вероятно, что в лотерею кто-то выиграет. Конечно, если розыгрыш проводился только один раз, и единственный проданный билет оказался выигрышным, то у вас могут возникнуть справедливые подозрения. Ну а если розыгрышей был целый миллиард, и каждый раз при этом единственный проданный билет оказывался выигрышным, то у вас не останется никаких сомнений, что тут кто-то жульничает. Потому что ничем другим нельзя будет объяснить столь выдающийся факт.