Вы отказываетесь даже исполнить свой гражданский…
Послать ответное сообщение
Это вы нуждаетесь во мне, не я в вас. Я все могу исправить своими силами. А вы и с моей помощью ничего не сумеете сделать. Заткните свою поганую журналистскую пасть и ждите, пока я восстановлю разрушенное! Сбегать самым трусливым образом — через вашу пилюлю — не собираюсь.
ОТПРАВИТЬ СООБЩЕНИЕ
Вернуться в предыдущее меню
Думаешь, я не раскусил твой план? Да, тебе удалось…
Послать ответное сообщение
Это ты отключил систему опознания адреса отправителя? Твой план провалился. Я жив и собираюсь все остановить. Больше ты не в состоянии мне помешать. Впрочем, можешь радоваться, я все равно уничтожу все достижения своей корпорации. Но не ради тебя!
ОТПРАВИТЬ СООБЩЕНИЕ
Вернуться в предыдущее меню
Они пробились! Дроиды ворвались в бункер! Слышишь?..
Послать ответное сообщение
Перестань уже паниковать. Я жив и подыхать не собираюсь. Более того, планирую полностью исправить весь наш с тобой проект! Этого не должно было случиться, и нельзя допустить, чтобы катастрофа продолжалась. Просто не мешай.
ОТПРАВИТЬ СООБЩЕНИЕ
Вернуться в предыдущее меню
Вот и все. На пятое письмо отвечать бессмысленно — ответ если и придет, то на мою собственную карточку. Странно, что эта функция вообще заработала, такого не должно было произойти. Но теперь не важно. Можно отправляться искупать свои грехи.
Взявшись за карту, я собрался вытащить ее из разъема, но в последний момент дисплей моргнул и сообщил о новом входящем письме. Прикоснувшись к экрану, я развернул его и прочел:
Я снова буду ждать. Увидимся на той стороне. Люблю тебя. В любой жизни твоя, Клэр.
====== Бонус. Последний аккорд ======
Ритмичный шум воздуховода рассеивает тишину и наполняет помещение иллюзией жизни. Если воздух фильтруется, значит, им кто-то дышит — например, я. Жаль, дышать мне осталось совсем недолго.
Меняю положение, удобнее располагаясь на мягком кожаном кресле в кабинете смотрителя бомбоубежища. Хорошее место, прикрепленное к нашему институту, к которому у меня имелись ключи и некоторые пароли. Даже странно, что больше никто из сотрудников не догадался или не захотел им воспользоваться. Все рванули в лаборатории или прочь из города. Последнее было, пожалуй, наиболее разумным. Но я не смогла так поступить, ведь в городе остался ты.
Бросаю взгляд на повязку, опасливо веду плечом. Болит все сильнее, сквозь толстый слой бинтов просачивается зеленовато-розовая сукровица. Заново перевязывать бесполезно — яд уже попал в кровь и теперь расходится по всему организму, постепенно отравляя его. Не знаю, что откажет быстрее — мозг или внутренние органы, но и с тем, и с другим я давно смирилась. Сколько мне осталось — неизвестно, но сожалею лишь об одном: мы с тобой так и не встретились. Мы так долго не виделись из-за этой работы, а теперь нас разлучает нечто более сильное и беспощадное — смерть. Я сделала все, что могла, и теперь остается только ждать конца. И вспоминать…
Вспоминать о том, как мы познакомились. Я окончила медицинский институт, и знакомый выбил для меня место в НИИ Генетики и Регенерации: должность простой лаборантки, но тогда она показалась подарком судьбы. Мой руководитель — твой друг — познакомил нас, и поначалу ты показался очень забавным: вечно сосредоточенный взгляд, витающий где-то далеко, взъерошенные короткие волосы и застегнутый на одну пуговицу халат. А потом в институте случилась авария, из-за которой мы два часа просидели в запертой комнате без света. От нечего делать разговорились, и я поразилась твоим глубоким знаниям, твоей увлеченности и самоотдаче любимому делу. Не знаю, чем зацепила тебя я, но вскоре мы начали встречаться. О, это было самое прекрасное, самое светлое время в моей жизни! Ты, постоянно занятой, все же иногда выкраивал время, и мы гуляли в парке, сидели в кафе, один раз я даже затащила тебя на дискотеку.
Вскоре тебе дали повышение и перевели работать в секретный бункер — в главные лаборатории, куда я не имела допуска. Мы стали видеться совсем редко: раз или два в месяц, и в моменты наших встреч ты всегда был отрешен и задумчив. Я знала — у вас самый пик серьезных испытаний, который требует максимальной сосредоточенности и внимания, но все же мне хотелось внимания и для себя. Да, я ревновала, ревновала к твоей работе, но понимала, как много она для тебя значит. Ты просил подождать, рисовал прекрасные картины нашего будущего, и я ждала. Ждала…
Теперь мне кажется, что всю нашу жизнь я только и делала, что находилась в ожидании. Даже когда что-то пошло не так, и разразилась эта ужасная катастрофа: подопытные вырвались из клеток и начали громить город, ты не помчался ко мне, а попросил немного подождать, пока все утихнет. Но все только разгоралось, город оцепили войска, людей спешно вывозили, и мне едва удалось улизнуть от эвакуационной бригады и спрятаться. Потом я нашла бомбоубежище и осталась здесь. К счастью, единая интернет-сеть нашего института позволила подключиться к некоторым удаленным камерам, через которые я могла тебя видеть. Какое-то время ты выходил на связь, потом пропал. После нескольких дней напряженной тишины я обнаружила тебя в лабораториях побочного корпуса. Писала, но ты будто не узнавал меня. Потом выяснилось, что просто с кем-то перепутал — тебе угрожали, вынуждая быть крайне недоверчивым и осторожным.
Наверное, именно поэтому ты не пришел в «Лунный прилив». А я ждала тебя, как же я тебя ждала! Мы бы встретились и уехали, покинули город навсегда, спаслись бы… вместе! Но все пошло так, как пошло. И теперь ты в центральном бункере, а я здесь, одна, отсчитываю последние часы или, быть может, уже минуты.
Как сильно болит плечо! Хочется выть от невыносимого жжения, а ведь я вколола себе несколько обезболивающих ампул из найденной в убежище аптечки. Трудно представить, что было бы со мной без них! Наверное, сама виновата: нужно было сразу проверить запасные выходы, а не полагаться на автоматику. Хотя существо могло проникнуть и через обходной путь, ведомый лишь ему. Шансов у меня не было — оно напало беззвучно, со спины, когда я меньше всего ожидала. Мне удалось вырваться, но оно зацепило меня ядовитым жалом. Теперь беснуется в соседнем помещении, пытаясь процарапать стальную дверь. Ему не удастся это сделать, но и мне уже ничем не поможет.
На экране компьютера мерцают пустые квадратики — виды из камер наблюдения — места, где я видела тебя, когда пыталась вывести в безопасное место. Лаборатории, улицы, «ИСКРА»… Как туда-то тебя занесло, в самое логово конкурентов, непримиримых врагов нашей корпорации, которые не брезговали самыми грязными и подлыми методами в борьбе за научную арену? Но ты справился! Выбрался оттуда и сумел дойти до бункера. Надеюсь, хоть там ты будешь в безопасности. Пока снова что-то не произойдет.
Один выход я тебе предложила: послала по аэротрубе капсулу с сильнодействующим снотворным, которое блокирует дыхательную и мозговую деятельность, позволяя спокойно и безболезненно… О, я знаю, как это малодушно и эгоистично — утопая, тянуть окружающих за собой, но в тот момент я была в отчаянии, мне так не хотелось с тобой расставаться! Я столько ждала, а теперь ждать еще… Ты не подумай, будто твоя жизнь ничего не значит, она для меня — великая ценность! Просто не знаю, что еще остается в сложившейся ситуации. Выбраться из города ты уже не сумеешь, сидеть в бункере — сколько? И чего ожидать? Спасение не придет.
Прости меня… Ты написал, что у тебя осталось важное дело. Ну что ж, пусть так. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Зрение постепенно теряет фокус, глаза застилают клочки зеленоватого тумана — совсем как яд в моей ране. Плотный комок застрял в горле и не сглатывается, как ни старайся. Левая рука отнялась и почти не двигается. Выискивая нужные буквы, я медленно набираю последнее сообщение, изо всех сил стараясь не потерять сознание, пока не закончу: «снова буду ждать», «люблю», «твоя»…
Мне еще хватит сил, чтобы провести пальцем по монитору, касаясь заветной клавиши: «Отправить».