— Как он выглядел? Постарайтесь вспомнить все, особенно его лицо... Какое у него было настроение? Может, ему кто-то позвонил?
— Знаете, звонков всегда много, но я их все записываю...
— Можно взглянуть?
— Конечно. А какой конкретно день вас интересует?
— Мне трудно ответить на ваш вопрос. Будет лучше, если я сама взгляну в ваш журнал... И все же: какое у Олега Николаевича было настроение вчера?
Секретарша передала ей журнал с закладкой, раскрыла его и сказала неуверенно:
— Знаете, мне показалось, что он был сильно расстроен чем-то... И еще: он попросил меня купить ему одну вещь... Очень дорогую, но, как мне показалось, срочно нужную. Он даже дал мне машину...
— Что за вещь?
— Полевой бинокль.
«Так я и думала...»
— А почему же он сам не поехал за ним? Был так занят?
— Мне показалось, что он ждал звонка...
Наталия принялась листать журнал. «Вот, 16 декабря...» Но звонки были преимущественно производственного характера: звонили прорабы с участков (Наталия расспрашивала секретаршу подробно о каждой фамилии), из Горэнерго, с электромеханического завода... И только один звонок заинтересовал Наталию: «одноклассница».
— Она назвалась?
— Нет. Просто позвонила какая-то женщина, представилась одноклассницей Малышева и попросила ее соединить с ним.
— А что Малышев?
— Взял трубку.
— Он был в своем кабинете?
— Вы хотите спросить, не видела ли я выражения его лица? Нет, не видела... Но когда он вышел спустя приблизительно час после этого разговора, выглядел он подавленно. Я еще спросила его, что случилось... Но он сказал, что ничего. Знаете, я еще подумала тогда: может, позвонила его старая любовь, к примеру... Это глупо, конечно... — Девушка засмущалась и натянуто улыбнулась, показывая мелкие зубки.
— А Злата, жена, часто ему звонила?
— Нет, очень редко.
— Вы можете что-нибудь мне сказать об их отношениях? Я понимаю, конечно, что сейчас, когда Олега Николаевича нет, об этом как-то неудобно говорить... Он же нравился вам, ведь так? И все же постарайтесь вспомнить!
— Понимаете, вы можете, конечно, не поверить, но для Олега Николаевича Злата была всем. Он очень любил ее.
— Неужели это так бросалось в глаза?
— Может, кому-то и не бросалось, но когда работаешь с человеком с утра до вечера, то многое становится понятным... Взять хотя бы то, что он всегда сам составлял список необходимых покупок и отправлял меня с водителем за ними... Если бы вы только видели эти списки! Там было все, вплоть до сорта шоколада... Он очень внимательно относился к своей жене, мне кажется, он делал все, чтобы она была счастлива!.. Билеты в консерваторию, театр, на концерт... Он очень беспокоился, что она весь день одна и скучает... Ее жизни, мне кажется, можно только позавидовать... Не знаю, как она будет теперь, без Олега Николаевича?..
— Так вы ничего не знаете?
— О чем?
— Дело в том, что Злата тоже умерла. Вчера.
— Умерла?!
— Да. Ее кто-то сильно ударил по голове, и она скончалась... Так что... сами понимаете... Вы извините, но я должна продолжить... Итак, вы купили ему бинокль. А что было дальше?
— Он... он уехал, и больше я его не видела...
— Это было вчера?
— Да. А вы не знаете, зачем он ЭТО сделал?
— В том-то и дело, что мы не знаем... Ваша фирма вроде бы процветает, вы планируете открыть три дочерних предприятия и завод железобетонных конструкций, ведь так?
— Так... Только не знаю, как мы будем теперь, без Малышева...
Подъезжая к своему дому, она увидела, как школьники, которым отменили занятия из-за сильного мороза, катаются с ледяной горки. Вывалявшись с головы до ног в снегу, они гонялись друг за другом, совсем не замечая холода...
Соня встретила ее с улыбкой, которая могла означать только одно: Логинов дома.
— Игорь, тебе можно памятник поставить! Сидишь в квартире, в которой плавают такие вкусные ароматы, и не ешь... Неужели ждешь меня?! — Наталия чмокнула его в щеку и, взяв за руку, потянула за собой на кухню. — Идем, я зверски проголодалась! А за столом расскажу тебе кое-что занятное...
Но рассказ о Хрусталевой и бинокле не произвел на Логинова ожидаемого впечатления.
— Ты гоняешься за тенями. Зачем вообще искать причину самоубийства? Бессмысленно.
— А что, если это убийство, а не самоубийство? Где доказательства? Малышеву могли вскрыть вены, а потом запереть дверь. А избиения? Что же, по-твоему, женщины сами себя избили?
— Почему во множественном числе? Какие женщины? Насколько мне известно, избили только Злату, жену Малышева.
— Это у меня просто сорвалось... Хотя не думаю, что, попав в лапы братьев Караваевых, Оля Савельева осталась бы жива... Может, звучит цинично, но, видимо, это к лучшему, что она разбилась в машине вместе с ними...