Когда она выходила из магазина, женщина, которая первая встретила ее, не узнала в хорошо одетой молодой девушке старуху-нищенку.
В кафе-гриль она взяла порцию курицы, соус и две теплые булочки, салат и банку колы. Поужинав, вернулась в машину, сложила вещи и документы в новый чемодан и, оставив машину, направилась к ближайшей гостинице. Объяснив, что она ушла от мужа и поэтому у нее нет паспорта, заплатив отдельно за проживание и отдельно долларами администраторше за понимание, она получила ключи от самого дешевого номера и, еле переставляя ноги, добралась до дверей.
Первое, что она сделала, — это набрала полную ванну, легла в теплую воду и, увидев, как вода приобретает грязно-коричневый оттенок, дала волю своим чувствам и разрыдалась.
Марина вошла в палату и, увидев Сару с Наталией, замерла на пороге, продолжая прижимать к груди пакет. В человеке, лежащем на кровати, она узнала Савельева. Сара же, увидев Марину в одежде Ольги, хоть и была предупреждена, все равно почувствовала, как зашевелились волосы на ее голове. Она встала и почти вытолкала Марину из палаты.
— Ты зачем сюда пришла? И кто позволил тебе надеть это пальто? — шипела она, толкая слабоумную в грудь, словно боялась об нее испачкаться. — Я сейчас вызову санитаров, они отвезут тебя в психушку! Как ты посмела влезть в квартиру Савельевых? У тебя что, есть коллекция ключей? Да ты хоть понимаешь, что тебя элементарно могут посадить в тюрьму за воровство?
— Пустите меня! Там лежит мой муж! Он любит меня... — твердила безумная.
Сара, вздохнув, вернулась в палату:
— Пойдем, Наташа, мы должны ее отсюда увести, иначе она все испортит...
Они вышли в коридор. Марина по-прежнему стояла, прижимая к груди пакет.
— Я принесла ему поесть... Пустите меня... — жалобно повторяла она.
Женщины взяли ее под локти и вывели на лестницу.
— Если ты сейчас же не вернешься домой, мы вызовем милицию. Ты поняла?
Марина опустила голову и стала медленно спускаться по лестнице. В ее голове все спуталось. И если несколько часов назад она ЖИЛА как Ольга Савельева — в ее квартире, пользуясь ее вещами и разговаривая с невидимым мужем, то теперь, после того как она увидела Сергея Петровича в палате, у нее все перевернулось в голове. Она вдруг снова стала Мариной, соседкой Савельевых. И даже не могла вспомнить, что находится в пакете, который она так крепко прижимает к себе. Эти женщины украли у нее ключи, а теперь грозились вызвать милицию. Значит, надо быстрее уходить, возвращаться к себе.
Приняв это решение, она уверенно вышла из больницы, пересекла двор и направилась на трамвайную остановку — ехать домой.
— Сара, мне пора домой. У нас сегодня ужинает Сапрыкин, я обещала быть дома не поздно. Кроме того, на десерт он мне должен принести кое-что интересное — адрес одного человека.
Они шли от больничных ворот к машине, которая вместо сиреневой стала голубовато-белой от снега.
— Тебя подвезти?
— Нет, что мне делать одной дома? Я уж подожду, когда он придет в себя...
— Сара, я вот что хотела тебя спросить: как ты-то думаешь, зачем я занимаюсь всеми этими делами? Неужели из любопытства?
— Ты не юли, ведь тебя интересует денежный вопрос? Да, ты права, тебе никто не поручал расследование этих дел. Да и дела-то на первый взгляд неинтересные: муж поколотил жену и перерезал себе вены... Автокатастрофа, в которой погибла женщина, которая накануне поссорилась с мужем... Так?
— Да. Но мне интересно. Ты себе не представляешь, сколько бензина я сожгла, мотаясь по городу в поисках (как сказал Логинов) теней... А дальше-то что?
— Но ведь у тебя были и другие видения? Вот и работай в этом направлении.
— Я все жду, когда ты мне скажешь: Наташа, все началось с меня, с моего желания узнать, что станет с Савельевым... Почему ты так не говоришь? Тебе уже не интересно?
— Дело в том, что ты же уже ответила на мой вопрос — ты УВИДЕЛА катастрофу, дым и все такое... Теперь я поняла: то, что произошло с Ольгой, важно выяснить. Теперь уже ясно, почему она оказалась в машине Караваевых, но что это даст? Главными виновниками были, несомненно, они. Но их уже нет, они погибли. Поэтому Савельеву, когда он узнает о смерти своей жены, мстить-то будет некому.
— Разве что себе самому...
— Что ты этим хочешь сказать?
— Только то, что сказала. Сейчас я, наверное, заеду на полчасика к Аде, попытаюсь расспросить про Ольгу. Может, она узнает почерк, которым написано это письмо?