Я не знаю, почему я оказался невосприимчив к этой его магии. Не знаю, как мне удалось выжить, когда на меня бросились все, кто только мог. Я не помню, как выбрался на замковую стену, как бросился в ров с водой, как под градом стрел переплыл его, как потом бежал прочь от осиного гнезда, в которое превратился мой родной дом…
Пришел в себя я уже в деревне. Меня нашли в полумиле от нее, ночью, я был в бреду, и пытался куда-то ползти… Но ранен не был. Вот только ночь та выдалась холодная, а я был весь мокрый после вынужденного купания во рву. Еще три дня провалялся в постели с лихорадкой, а потом, только встав на ноги, начал собирать людей.
В течение недели мы создавали видимость активных действий в той деревне, на самом же деле тайно ночами укрепляли эту, которой предстояло стать нашим оплотом. А когда мы почти закончили, в последнюю ночь перед тем, как нам оставалось только переправить сюда женщин, детей, и стариков, а самим дать бой людям Птицы, нас предали. Эран, человек, которого я считал другом, и которого сегодня приказал повестить, ночью открыл ворота, и впустил врагов в деревню.
Больше половины населения вырезали. Остальным удалось уйти, они успели покинуть деревню, когда запылали первые дома. Увы, мои жена и дочь в число уцелевших не вошли… Их истерзанные тела привязали к лошадям, и пригнали к частоколу этой деревни. Когда я их увидел, я в первый момент подумал, что сейчас сойду с ума от горя. А в следующую секунду как отрезало — я равнодушно смотрел на тело любимой, изрезанное, изнасилованное, на растерзанную шестилетнюю дочку — и ощущал только холод и пустоту. Над их могилой я поклялся кровью, что не умру, пока не уничтожу Птицу.
С тех пор прошел месяц. Я не знаю, почему, но нас почти оставили в покое — раза четыре Птица присылал своих людей, они обстреливали деревню, которую мы гордо зовем городом, зажженными стрелами. Мы всегда выходили и давали им бой, и всегда побеждали — сейчас половина моих воинов вооружена их мечами и копьями, они лучше того хлама, что нашелся у нас, и лучше того, что в спешке ковали кузнецы, всю жизнь изготавливавшие только плуги и лопаты, да топоры. Что будет дальше — мы не знаем. Я хочу только одного — убить Птицу раньше, чем Птица убьет нас всех. Если он умрет — мои люди смогут вернуться к нормальной жизни, перековать оружие обратно на плуги и лопаты, и понемногу возвращать жизнь на эти умирающие поля.
— Вот, собственно, и вся история, — Змей через силу улыбнулся. — Так как, вы все еще думаете, что можете нам помочь?
— Да, — лицо Арны приобрело ожесточенное выражение. — Мы сможем вам помочь. И мы поможем. Даю слово.
Глава VII — Дикий гон
Кружа по комнате, они иногда молниеносно приближались друг к другу, обменивались серией ударов — и тут же вновь расходились. Вега старался беречь спину — любое слишком резкое движение руками отзывалось жгучей болью. Эльф, чье имя так и осталось неизвестным, прекрасно понимал, что противник ему достался очень сильный, тем более, что за все время его пребывания в комнате даргел ни разу не повернулся к пленнику спиной, и лигист просто не знал о факте ожога.
Все мысли юного убийцы читались по его глазам. Просьба о возможности достойной смерти не была притворством или попыткой избежать гибели — он и правда просто не хотел умирать просто так. Юноша уже приготовился к смерти, и теперь ждал только достойной возможности ее принять.
Шаг вперед, стремительная атака, звон стали — и противники снова расходятся, продолжая движение по кругу.
Вега, с трудом парировав очередной выпад эльфа, резко отшатнулся назад.
Он ловил себя на мысли, что совершенно не хочет убивать молодого лигиста. Парень был хорош — и как воин, и просто по-человечески, то есть, по-эльфийски. Сколько их еще таких? — с тоской подумал даргел. — Молодых и неопытных, которым запудрили мозги пропагандой свободы, которым, скорее всего, рассказали, какой негодяйкой и предательницей, да еще и чужой крови, была предыдущая глава Лиги, и так далее… а они и поверили… юные, восторженные глупцы!
Убивать не хотелось совершенно. Просьбой о достойной смерти эльф ухитрился мгновенно снискать себе симпатию Рагдара, и уважение Веги. Хотя и не думал ни о чем подобном, в этом де Вайл бы уверен полностью.
Шаг, пируэт, атака — тонкое лезвие эльфийского клинка летит к шее противника, даргел поворачивается боком, блокируя удар, атакует сам — но клинок не встречает сопротивления. Эльф делает несколько быстрых шагов назад, опуская оружие.
Следуя его примеру, Вега тоже остановился, хотя катаны не опустил.
— В чем дело? — непонимающе спросил он.
— Я прошу другого противника, если это возможно, — чуть прерывающимся голосом проговорил эльф, глядя за плечо следователя.
— Почему?
— Вы ранены, причем серьезно. Если мне удастся победить, это будет нечестно. Если же я проиграю — это будет позором, — отчеканил эльф.
— Парень, а что ты с такими принципами делаешь в Лиге наемных убийц? — в голосе Рагдара слышалось изумление.
— Семейная традиция, — прозвучал короткий ответ. — Меня никто не спрашивал.
— Как твое имя, и кто были твои родители? — Алиссара явно заинтересовалась.
— Я — Найларин Кольтера. Отца я не знаю, мою мать звали Элаинната Кольтера.
— Предательница, переметнувшаяся на сторону Вилейана, едва поняв, что он победит, — Янатари презрительно фыркнула.
Эльф зло сощурился, перетекая в боевую стойку. И вопросы о том, кто станет его следующим противником, отпали сами собой.
— Не вам, госпожа, говорить о предательстве! — яростно выпалил Найларин, стремительно атакуя. Алиссара легко отвела его клинки в сторону, и быстро полоснула самым кончиком меча по щеке.
— Да что ты говоришь, — усмехнулась она.
Эльф обернулся, и вновь бросился в атаку.
— Это вы отвернулись от Лиги, как только эльфы посмели заговорить о чем-то, что не укладывалось в рамки ваших личных желаний!
— Да что ты говоришь, — усмехнулась девушка. Лезвие распороло воздух в дюйме от шеи Найларина. Второй удар он заблокировал, и тут же бросился в контратаку.
— Это вы убили прежнего Идущего в Тенях! Это вы позаботились о том, чтобы получить власть над Тенью обманом и убийством! — атаки юноши становились все более стремительными… и более предсказуемыми.
— Ложь! — Алиссара тоже начала злиться — но в отличие от своего противника, она все еще держала эмоции под контролем. — А то, что этот ваш Вилейан презрел все вековые традиции, то, что он принимает заказы на убийство эльфов и детей — это не предательство?
Вега же с интересом наблюдал за ходом поединка.
— А то, что вы в течение десяти лет заставляли Лигу работать практически на Империю только ради вашего высокопоставленного любовника — это что?
— Что? — от голоса Алиссары страшно на миг стало даже Веге. — Да как ты смеешь! Я…
— Стоп! — даргел шагнул вперед, парируя и отбивая с одной стороны — атаку Янатари, с другой — удар юного эльфа. — Вам не кажется, что вы ведете себя, как маленькие, глупые дети? Послушайте друг друга, и сравните с той информацией, которая у вас имеется. А потом как следует проанализируйте полученное — уверяю вас, результат будет поразительный.
— Я не желаю говорить с предательницей! — эльф почти перешел на крик. Янатари, внезапно успокоившись, выпрямилась, сжимая оружие.
— Вега, я тебя прошу — отойди, — холодно проговорила она.
— Нет.
Дзинь!
Оконное стекло разлетелось на кусочки, стрела свистнула над головой Алиссары, и вонзилась в дверь.
— Все в коридор! — крикнул Вега, молнией метнувшись к эльфу.
Но он не успел. Еще одна стрела, влетевшая в проем окна, ударила юного лигиста в грудь — тот рухнул на пол. Следователь, выругавшись, ударом ноги сбил на пол подсвечник, комната погрузилась в темноту.
На первом этаже, в зале, их уже ждали. Пятеро эльфов с луками синхронно спустили тетивы, лишь только Киммерион и Рагдар, бежавшие первыми, оказались на лестнице. Некоторые стрелы удалось отбить, но четыре нашли свою цель — варвар был дважды ранен в ногу, скрипачу стрелы вонзились в плечо и бок. А лигисты уже снова целились.