Гаунт раскрыл правую ладонь. В голубоватом сумраке Роун отчетливо различил старый бледный шрам.
— Слайдо пал в битве при Бальгауте, той самой битве битв. Как он и боялся. Но его клятва живет, и через нее жив и сам Слайдо.
— Льюго заставляет вас нарушить ту клятву.
— Льюго заставил меня огнем пройтись по Доктринополю, святому городу, и спалить древние храмы, возведенные в ее честь. Теперь Льюго хочет, чтобы я осквернил саму беати и потревожил ее вечный покой. Прошу прощения, что я так плохо все это воспринял, но теперь, возможно, ты понимаешь почему.
Роун медленно кивнул.
— Вам лучше сказать это остальным, — промолвил он.
Гаунт прошел в центр заполненной приемной, отказался от стакана, предложенного ему эшоли, и прочистил горло. Все взоры были прикованы к нему, воцарилась тишина.
— В свете открытий и… других соображений я сообщаю вам, что изменяю наши приказы.
Поднялся шепот.
— Мы не станем выполнять инструкции лорда-генерала Льюго. Мы не будем перевозить реликвии Усыпальницы. Мои приказы таковы: почетная гвардия укрепляется здесь и остается защищать гробницу до того времени, пока ситуация не улучшится.
Гомон голосов наполнил комнату. Но Харк сохранял молчание.
— Но как же приказы лорда-генерала, Гаунт… — начал Клеопас, вставая.
— Больше не соответствуют условиям. Как полевой командир, оценивающий положение на месте, я имею на это право.
Интендант Элтан встал, трясущийся от ярости.
— Но нас же убьют! Мы должны вернуться в Доктринополь и успеть. Иначе нас не эвакуируют! Вы знаете, что здесь будет, комиссар-полковник! Как вы только смеете предлагать такое!
— Сядьте, Элтан. Если это поможет, я сожалею, что гражданские, вроде вас и ваших водителей, попали в такое положении. Но вы слуги Императора. Иногда ваш долг не менее тяжел, чем наш. Вы подчинитесь. Император защищает.
Несколько офицеров и все аятани поддержали его, откликнувшись эхом.
— Сэр, вы не просто нарушаете приказы, — голос лейтенанта Поука был полон тревоги. Клеопас торопливо кивнул, соглашаясь со словами своего младшего офицера. — Мы все понесем жесточайшее наказание. Приказы лорда-генерала Льюго просты и точны. Мы не можем так легко нарушить их!
— Поук, вы не смотрели, что идет за нами по тропе?
Все обернулись. Капитан Ле-Гуин стоял позади всех, прислонясь к стене.
— Даже исходя из одной лишь оперативной обстановки, я бы сказал, что комиссар-полковник делает верный выбор. Мы не можем вернуться сейчас в Доктринополь, даже если сильно захотим.
— Спасибо, капитан, — кивнул Гаунт.
— Оставь свое мнение при себе, Ле-Гуин! — воскликнул капитан Марчес, командир «Завоевателя» «P48J». — Мы всегда можем попытаться! Вот чего ожидали бы лорд-генерал и военмейстер! Если останемся здесь и будем сражаться, можем завязнуть на неделю или больше. И когда флот вернется, мы будем покойниками!
Несколько офицеров, среди которых были и Призраки, зааплодировали словам Марчеса.
— Мы последуем приказам! Заберем реликварий и немедленно уйдем! Давайте испытаем судьбу в битве с инфарди! Если проиграем, значит проиграем! Лучше умереть так, во славе, чем ждать смерти!
Одобрительный гул стал еще сильнее.
— Капитан Марчес, вам стоит быть комиссаром. У вас талант произносить пламенные речи, — улыбнулся Гаунт. — Но комиссар здесь я. И командующий здесь я. Мы остаемся, как я приказываю. Остаемся и сражаемся.
— Прошу, Гаунт, передумайте! — вскричал Клеопас.
— Сэр, мы же умрем, — сказал сержант Мирин.
— И умрем бесславно, если уж на то пошло, — прорычал Фейгор.
— Сэр, разве мы не заслужили шанса? — спросил сержант Сорик, вскакивая и сжимая в руках шлем.
— Все шансы в космосе, Сорик, — сказал Гаунт. — Я взвесил все наши возможности очень тщательно. Это верный путь.
— Вы спятили! — заверещал Элтан. Он обернулся и с мольбой уставился на Харка. — Комиссар! Во имя Императора, сделайте что-нибудь!
Харк выступил вперед. В комнате воцарилась тишина.
— Гаунт. Я знаю, вы все это время считали меня своим врагом. Я знаю почему, но видит Бог-Император, это не так. Я преклонялся перед вами долгие годы. Изучал принимаемые вами решения, которые были не под силу другим. Вы никогда не боялись отвечать перед высшим командованием.