Комната вновь вздрогнула. Бутылки звякнули. Посыпалась пыль.
Несмотря на тяжесть ситуации, или даже, возможно, именно благодаря ей, Кольм Корбек улыбнулся.
На него упала чья-то тень.
— Что тебя так радует? — спросил Патер Грех.
— Грядущая смерть, — отозвался полковник, сплевывая на пыльный пол кровавую слюну.
— Ты приветствуешь ее? — Голос Греха был низким, почти безжизненным. Полковник видел, как слишком острые металлические зубы царапали губы мерзавца.
— Я приветствую ее в любом случае, — отозвался Корбек. Он чуть привстал. — Хотя бы за то, что она избавит меня от твоего общества. А улыбаюсь потому, что смерть идет не за мной.
Комната вновь содрогнулась. Патер Грех, наконец, почувствовал это и оглянулся по сторонам. Его люди тоже остановились. Отрывистыми приказами и жестами Грех отправил троих, и те поспешили выяснять причину волнения.
Корбеку не нужно было ничего выяснять. Он слишком часто оказывался в непосредственной близости от зон бомбардировок, чтобы узнавать их приближение. Резкие удары падающих снарядов, далекая дрожь тяжелой техники…
Комната снова сотряслась, и на этот раз донесся тройной раскатистый гул, достаточно громкий, чтобы в нем можно было узнать взрывы. Инфарди похватали оружие. Грех шагнул к одному из них, у которого была легкая вокс-станция, и обменялся сообщениями с другими отрядами инфарди.
Затем дрожь и грохот взрывов стали постоянными.
Грех кинул взгляд на Корбека.
— Я ждал этого, рано или поздно. Думаешь, для меня это сюрприз? Нет, это именно то, чего я…
Он замолчал, словно не желая больше выдавать секреты старому полумертвому врагу.
Грех издал несколько гортанных звуков, которые Корбек принял за команды на приватном боевом коде инфарди, и стрелки приготовились покинуть помещение. Четверо схватили Корбека и потащили с собой. Боль огнем вспыхнула в груди, но полковник закусил губу.
Его пленители волокли его по грязным коридорам к открытому двору позади главного корпуса. Двор заливало яркое, болезненное для глаз Корбека солнце, и на открытом воздухе грохот имперской атаки стал отчетливо слышен: оглушительные, тяжелые разрывы снарядов, их пронзительный свист, клацающий рык гусениц, грохот обрушавшихся зданий.
Корбек вдруг понял, что почти прыгает на одной ноге, пытаясь помогать себе той, на которой остался ботинок. Инфарди пихали его и поливали бранью. Они хотели двигаться быстрее, чем он мог идти. Кроме того, им нужно было держать его, а значит, лазганы и амуницию им приходилось тащить в одной руке.
Они миновали камнетесную мастерскую, где все было застелено толстым слоем белой каменной пыли, прошли через несколько деревянных дверей и оказались на наклонной, вымощенной булыжником улице.
Над ними, километрах в двух, высилась Цитадель. Корбек впервые оказался к ней так близко. Ее выцветшие острые грани, смягченные мхом и лишайником, вырастали из крыш и башен Старого Города и восточных кварталов Доктринополя на холмах, поддерживая колонны и храмы королевского района священного города. Монументальное сооружение было бледно-розового цвета и ярко вырисовывалось на фоне голубого неба. Должно быть, люди Греха проделали приличный путь на север через Старый Город, волоча его и Йеля.
В другую сторону улица резко катилась вниз через беспорядочное скопление старых зданий и камнетесных мастерских к ленте реки, где начинался Старый Город. Небо в той стороне было в клубах черного и серого дыма. Огонь лизал городские кварталы. Корбек увидел, как снаряды, одни за другими, веером разрывались на улицах. Фонтаны пламени, дыма, земли и камней взлетали в воздух.
Стражники вновь потащили полковника по наклонной улице. Большинство других инфарди уже скрылись в ближайших зданиях.
Стрелки свернули с улицы, протащив Корбека через железные ворота во внутренний двор, где были сложены рассортированные по размерам камни и плиты. С одной стороны, под навесом, стояли три плоских рабочих тачки и были сложены какие-то инструменты резчиков. С другой стороны возвышались два тяжелых деактивированных сервитора.
Враги толкнули Корбека на одну из тачек. Патер Грех отдал распоряжения засевшим там. Корбек мог только ждать. Тачки были завалены пыльными мешками. Неподалеку лежали инструменты: четыре больших топора, кирка, несколько стамесок, острый мастерок. Все слишком большое, чтобы можно было что-нибудь незаметно спрятать.
Резкий свист возвестил о приближении снаряда. Он взорвался в соседнем здании, засыпал всех осколками кирпича и окутал клубами дыма. Корбек вжал голову в мешки. Он почувствовал что-то под тканью и осторожно прощупал предмет.