Не менее дружеские чувства испытывал к Марру в те времена ведущий советский историк М.Н. Покровский. По его приглашению Марр часто выступал на важных конференциях и совещаниях историков-марксистов как крупнейший ученый старой формации, сблизившийся с официальной историософской идеологией. К тому же именно в эти первые постреволюционные годы Марр стал активно дополнять свое «новое учение о языке» первичным этапом, точнее, целой эпохой так называемой «ручной речи», передающей смыслы жестами, то есть с помощью руки. Многие увидели здесь связь с учением Энгельса о роли руки в развитии человеческого труда и становлении цивилизации. В фонде Марра есть несколько документов о содействии замнаркома просвещения Покровского экспедиции Марра на Кавказ, о выдаче академику новейшей зарубежной литературы из фондов библиотеки Социалистической академии, но в связи с темой, стоящей в центре этой книги, я хочу привести одно из его писем полностью:
«22. IV.1926.
Академику Н.Я. Марру.
Ленинград
Глубокоуважаемый Николай Яковлевич!
Очень Вам признателен за присылку Ваших отрывков о руке — прочел их с громадным интересом. Вам нужно как можно скорее переработать их в популярный очерк. Это ценнейшее дополнение к нашей материалистической истории культуры.
Задержал свой ответ потому, что захотел Вам послать № «Unter d. Banner d. Marxismus» с Вашей статьей, воображая, будто этот № у меня есть. Но, увы! И у меня его нет. Вышел ли он вообще?
Крепко жму Вашу руку.
Искренно уважающий Вас
P. S. Только что получил еще две Ваши брошюры: «Основные достижения…» и «Из переживаний доист. памятников Европы».
Еще раз спасибо! М. П.»[93]
Отношение Покровского к Марру было намного восторженнее, чем отношение Марра к официальному главе советской исторической науки. В знаменитой в свое время книге Покровского «Русская история в самом сжатом очерке» в главе, посвященной революции 1905 года на окраинах империи, он процитировал несколько страниц из давних репортажей Марра с Кавказа, снабдив их таким предисловием: «Порядки, которые теперь здесь устанавливались, лучше всего описать словами совершенно беспристрастного свидетеля профессора Н.Я. Марра. Вдобавок Марр сам родился в Гурии и превосходно знает ее язык и весь быт»[94]. Кстати, из этого отрывка следует, что Марр слышал тогда не Сталина, на чем позже настаивали марристы, а малоизвестного большевика Хтис-Цкалоба, при этом Марр отнесся к большевистскому оратору с иронией[95].
Марр часто выступал на конференциях, которые проводились под эгидой Общества историков-марксистов, возглавлявшегося Покровским и призванного воспитать новую плеяду ученых, порвавших с «буржуазной» исторической наукой. Покровский высоко ценил участие археолога и лингвиста Марра в этих собраниях. Делая обзор первой всесоюзной конференции 1929 года, Покровский написал в заключительной части: «Но я не могу не остановиться на одной особенности этой последней (конференции. — Б.И.). Она вскрыла не только гораздо более обширные кадры последователей исторического материализма в нашей стране, чем можно было ожидать, она показала, что наше мировоззрение начинает захватывать и соседние с нашей наукой области, притом такие области, где еще недавно господствовали безраздельно идеализм и психологизм. Великолепный доклад академика Н.Я. Марра показал, что к нашим материалистическим выводам можно прийти не только от изучения классовой борьбы (каковое изучение некоторые наивные люди считают основным характеристическим признаком марксизма, забывая, что такое понимание марксизма давно опровергнуто самим Марксом), но и от изучения истории человеческой речи. Все человеческое есть продукт общественной работы. „Сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивидууму. В своей действительности она есть совокупность общественных отношений“. Индивидуальное не начало, как казалось и кажется буржуазным историкам, а конец, итог. И отправляться в объяснении исторического процесса от индивидуального, как до сих пор делают „заслуженные“, — это заставлять историю идти вверх ногами»[96]. Речь шла об одном из основополагающих трудов Марра «К вопросу об историческом процессе в освещении яфетической теории»[97].
96
97
См.: Труды Первой всесоюзной конференции историков-марксистов. Т. II. М., 1930. С. 267–292.